Миры Филипа Фармера (том 17)

Первый алканквиб разжал руки и с воплем полетел в бездну. Второго ударило по спине двухфунтовым бревном, и он исчез. Третий прыгнул, чтобы избежать удара куском коры величиной с его голову, и не сумел уцепиться за лиану. Четвертый споткнулся и сорвался в отверстие, которое, казалось, поглотило его окончательно. Впрочем, вскоре он появился вновь и сумел достичь относительно безопасной ветки.

Бревна валились все ближе к первой группе, вынуждая ее отступать вдоль ветви. Улисс тоже отступил, но не раньше, чем убедился, что нападавшие находятся на ветке точно над ними. Точнее, они висели по обеим сторонам ветки, уцепившись за кору, чтобы иметь возможность толком прицелиться. Не более шестисот футов отделяло их от лучников — вагарондитов под предводительством Эдджаувандо. Не утратив присутствия духа, тот коротко отдал приказ, и к верхней ветви тотчас устремились стрелы, поражая нападавших.

Враги оказались кошками с пятнистым, как у леопардов, мехом, пучками волос на ушах и козлиными бородками. Шестеро, сбитые стрелами, грохнулись на переправу Один рухнул прямо на алканквиба, и оба полетели вниз. Остальные алканквибы перешли на другую сторону и бросились в кусты, под ветки, где храушмиддумы не могли до них добраться. Вагарондиты прекратили обстрел, и Улиссу пришлось орать им через двухсотфутовую пропасть. Выяснив, что леопардовые, уходя из-под обстрела, вскарабкались обратно, он приказал вагарондитам начать переправу

Те торопились, как могли, но, прежде чем им удалось достичь безопасного места, их вновь атаковали сверху. На сей раз ни одно бревно не попало в цель.

Наконец Улисс отыскал обоих крыланов, укрывшихся под высоким кустом с громадными алыми шестиконечными листьями. Они перебрались первыми, снявшись со ствола и перелетев на другую сторону. Жаль, что он не догадался послать их в разведку на верхнюю ветвь. Впредь он будет поступать именно так. Ну да у него и сейчас найдется работа для бэтменов.

— Я хочу, чтобы вы летели, пока не найдете, где обитают храушмиддумы, — распорядился он.

Глих почти совсем посерел.

— Зачем? — спросил он. — Что ты надумал?

— Я их изничтожу, — ответил Улисс. — Мы не можем им позволить перебить нас поодиночке.

Ни один из парочки крыланов не горел желанием отправиться в полет, но Улисс пригрозил, что оборвет им крылья и оставит здесь, если они не будут подчиняться приказам. Потом он решил оставить Гуах заложницей, покуда ее муженек будет отсутствовать. Самого слова «заложница» он не произнес и не стал объяснять, почему хочет послать в разведку лишь одного крылана, но они его поняли. Глих неохотно сорвался с выступа коры на боку ветви, сверкнул на прощание глазами, захлопал крыльями и ушел по спирали вверх. Враги не бросили в него ни одного снаряда.

Дожидаясь его возвращения, Улисс велел своим людям пустить в дело каменные топоры и построить шесть больших плотов. Через час бэтмен спикировал вниз, совершил посадку на соседнем переплетении лиан и, вскарабкавшись на ветвь, доложил, что видел множество людей-леопардов, но нигде не заметил и следа их поселений.

Тогда Улисс потребовал, чтобы крылан слетал вниз по ручью и разведал, как там дела. Он не хотел, чтобы засада подстерегла плывущие плоты: слишком уж они уязвимы. Гуах лучше остаться с ним. Не проронив ни слова, Глих снялся с места и вернулся через полчаса. Ему ничего не удалось разглядеть в гуще растительности.

Не только растительная жизнь могла похвастаться своей многочисленностью. Джунгли так и кишели разноцветными бабочками с прихотливым узором на крылышках и спинке. Стрекозы, распахнув свои крылья на добрых четыре фута, метались над водой, то и дело снижаясь, чтобы изловить паука-водомерку. Иногда, обернувшись на шорох листвы, Улисс обнаруживал таракана длиной с его руку. По соседству приземлялись летучие ящерицы с широко растопыренными ребрами и тонкой перепонкой, натянутой между ними. Однажды с противоположного берега ринулся в воду бобр. Этот ни за кем не охотился, а сам спасался от охотника. За ним гналась трехфутовая птица — карликовая разновидность гигантского равнинного бегунчика. Она нырнула вслед за животным, и ни один из них не выплыл.

Покуда одни стояли на страже, а другие валялись на мягких мхах, облепивших почти всю ветвь, Улисс сидел и размышлял. Речушка вытекала из огромной дыры в том месте, где ветвь отходила от основного ствола. Если верить Глиху, дерево всасывало воду и выбрасывало ее в различных местах, подобных этому. Вода либо просто бежала по каналу, когда он медленно понижался, водопадом ниспадая там, где ветвь резко изгибалась вниз, либо, что было чаще всего, когда ветка шла горизонтально, добавочные ключи делали поток полноводным, даже несмотря на небольшие пороги.

Этот поток, очевидно, бежал на много миль вперед — по приблизительной оценке Глиха, миль на тридцать пять, хотя точнее не мог сказать и он. Ветвь, как и многие другие, делала зигзаги. Здесь были даже ветки, обвившиеся вокруг самих себя.