Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

Потом Агу окутало плотное облако пыли, взметнувшееся над ней и заполнившее всю комнату. Вместе с этим пришел сильный жар. Грин открыл было рот, чтобы приказать Арме и Пакси закрыть лица и особенно носы. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, его рот и нос оказались забиты пылью. Грин закашлялся и расчихался, а из глаз у него потекли слезы, вымывая обжигающую пыль. Клубы пыли, поднятые взрывом, обрушились на Грина. Особого вреда они не причиняли, пыль была мягкой. Она свалилась так быстро и ее было так много, что Грин оказался наполовину погребенным под ней. В этот момент он успел обрадоваться, что волна жара застала его на выдохе. В противном случае он вдохнул бы в себя воздух, который сжег бы его легкие, вдохнул бы смерть. Ведь уже сейчас его кожа в тех местах, где не была прикрыта одеждой, горела, как после сильного солнечного ожога.

Подгоняемый болью, Грин встал на четвереньки и пополз в другую комнату, где, как он думал, пыли было поменьше. При этом Алан дернул Арму за руку — по крайней мере, он полагал, что это рука Армы, потому что та стояла рядом с ним, когда произошел взрыв. Грин хотел дать ей понять, чтобы она следовала за ним. Арма двинулась следом, время от времени прикасаясь к нему. Один раз она остановилась, и Грин обернулся, чтобы узнать, что ее задержало, хотя и чувствовал, что больше не может выносить этой пыли, скопившейся у него в легких, что пора выбираться на чистый воздух, дабы не задохнуться. Теперь он точно знал, что эта женщина — Арма, потому что она несла на руках ребенка. Голова ребенка была укутана шарфом, а Грин помнил, что из всех детей так была одета только Пакси.

Захлебываясь кашлем, Грин поднялся на ноги, потянул Арму за собой и бросился туда, где, как он надеялся, находился выход. Он помнил, что упал лицом в сторону дверного проема; если он будет двигаться по прямой, то сможет добраться до выхода, не сбившись с пути.

Довольно быстро Грин понял, что двигается в противоположном направлении, когда упал, споткнувшись о лежащее на полу тело. Поднявшись, протянул руку, чтобы ощупать труп. Он был покрыт спекшейся коркой. Это было то, что осталось от Аги. Лежащая рядом сабля окончательно убедила Грина, что это именно Ага.

Заново сориентировавшись, Грин повернул обратно, продолжая тащить Арму за собой. На этот раз он ткнулся в стену, но не сильно, поскольку предусмотрительно вытянул свободную руку вперед. Взбешенный, он на ощупь двинулся влево, пока не добрался до угла комнаты. Потом, зная, что дверной проем находится по правую руку, Грин повернул и так же на ощупь двинулся вдоль стены, пока не добрался до выхода. Алан нырнул в этот проем, едва не вкатившись кубарем в другую комнату, где было так же темно и пыльно, как и в той, которую он только что покинул. Грин помчался вперед, врезался в другую стену, повернул вправо, обнаружил следующий выход и проскочил через него. Здесь уже было гораздо меньше пыли. В слабо проникающем сквозь туман свете Грин уже мог видеть силуэты своих спутников.

Грин и все остальные так отчаянно кашляли и чихали, словно пытались выхаркать свои легкие и выплакать глаза. Их сотрясали спазмы.

Землянин решил, что на самом деле это помещение едва ли лучше предыдущих, и потому повел Арму и Пакси за угол, в темный туннель. Здесь терзавшие его мучения начали понемногу ослабевать, и Грину удалось проморгаться, освободив глаза от набившейся в них пыли. Алан с тревогой всмотрелся в проход, в конце которого смутно зиял лунным светом выход из пещеры.

Опасения Грина подтвердились. У входа кто-то стоял — силуэт человека вырисовывался в лунном свете — и, пригнувшись, всматривался внутрь.

Грин подумал, что это старая жрица, — фигура была хрупкой, а волосы у нее были собраны в узел на макушке и украшены перьями; у ног ее сидели штук пять котов.

Видимо, Грин выдал себя кашлем, жрица внезапно повернулась и припустила прочь на негнущихся ногах. Он выпустил руку Армы и погнался за жрицей, на ходу выхватывая стилет — свою саблю он потерял во время взрыва. Ему нужно было остановить жрицу, хотя он и не был уверен, так ли уж это им поможет. Раньше или позже, но дикари придут в святилище, чтобы спросить у жрицы, не видала ли она беглецов. И если они ее не найдут, то заподозрят худшее. А значит, была вероятность, что они все равно обо всем узнают. Да и звук взрыва наверняка должен был донестись до них.

Или не должен был? Взрывная волна должна была миновать несколько поворотов под прямым углом, прежде чем достигнуть выхода из пещеры, и к тому же взрыв мог показаться Грину таким громким за счет того, что произошел совсем рядом. Возможно, у них еще оставалась надежда.