Миры Гарри Гаррисона. Книга 19

— Как велика твоя мудрость, высочайшая. Даже если бы я жил от яйца времен, и то не усвоил бы даже малейшей доли твоих познаний.

— Безусловно, — согласилась Акотолп. — Низшие теплокровные существа не способны к существенным изменениям метаболизма. Поэтому-то их немного, и способны они существовать лишь на краю света. В Энтобане мне случалось работать с животными, которые во время сухого сезона обволакивают себя илом — так они дожидаются следующего сезона дождей в глине, на дне пересыхающих озер, как бы долго ни продлилась засуха. Поэтому даже тебе следует понять, что метаболические изменения могут привести и к смерти.

Факты сошлись, и Керрик, не думая, выпалил:

— Дочери Смерти?

— Дочери Смерти… — с презрением произнесла Акотолп. — Не говори мне об этих созданиях. Они не служат своему городу и не умеют как положено умереть, когда их выгоняют. Умирают хорошие. — Она поглядела на Керрика, и холодная злоба проступила в ее жестах. — Икемеи мертва. Великая ученая. Тебе была предоставлена честь встретить ее в Инегбане, когда она брала у тебя пробы тканей. Так ее погубили. Какие-то дуры на высоких постах решили поручить ей найти способ биологического уничтожения вас, устузоу. Она не смогла этого сделать, как ни старалась. И она умерла. Ученые берегут свою жизнь, они не могут ее взять. И она умерла — иилане', отвергнутая своим городом. А ты — бесчувственный самец, низкий зверь, и я больше не буду с тобой разговаривать.

Она заковыляла прочь. Керрик не заметил ее ухода. Впервые сумел он понять хоть что-то из того, что происходило вокруг. Он-то по глупости своей воспринимал мир таким, каким он был. Он-то верил, что все эти создания, вроде лодок и хесотсанов, были естественными. Да разве такое возможно? Иилане' даже себя преобразили неведомым способом — значит, они изменили в городе все растения, всех животных. Если жирная Акотолп и впрямь умела делать подобные вещи, пределы познаний ее на самом деле трудно было представить. И впервые он почувствовал к ней искреннее уважение — за все, что она знала и умела. Он бы умер, если бы не она.

Он уснул и стонал во сне: животные меняли свою сущность, и сам он таял и растекался, преображаясь.

Скоро он уже мог сидеть. Потом, опираясь на Инлену <, сумел проковылять несколько шагов. Силы постепенно возвращались. Вскоре выбрался из своей каморки и уселся на солнце, прислонившись спиной к дереву. Как только он там оказался, здоровый как всегда, общение с ним вышло из-под запрета. Фарги являлись на его зов, приносили фрукты — ничего другого он не хотел — только чтобы избавиться от привкуса жидкого мяса.

Силы возвращались, и наконец, с остановками, он рискнул добраться до амбесида. До болезни прогулка была бы недолгой. Теперь это была целая экспедиция, в конце ее он опирался на руку Инлену < и обливался потом. Привалившись к стене амбесида, он пытался отдышаться. Вейнте' заметила его и приказала подойти. Он поднялся на ноги и побрел, спотыкаясь на ходу. Она следила за его неровной поступью.

— Ты еще болен? — спросила она, выражая озабоченность.

— Болезнь прошла, эйстаа. Слабость осталась. Акотолп, обладающая бесконечными познаниями, велела мне есть много мяса, чтобы сила возвратилась в мое тело.

— Делай, как она приказала. Подтверждаю ее распоряжения, победа следовала за нами на север, все попавшиеся нам устузоу убиты. Часть из них мы взяли в плен, и я хочу, чтобы ты говорил с ними, получал информацию.

— Как повелевает эйстаа, — отвечал Керрик, и, хотя он говорил со смиренной любезностью, вдруг испытал страшное возбуждение: он покраснел и задрожал.

Он понял, что ненавидит этих отвратительных существ. Но все-таки он стремился общаться с ними.

— Ты будешь разговаривать, но не с теми, кого мы привезли с севера. Они уже мертвы. Копи силы. Когда теплое солнце вернется на север, мы отправимся туда, чтоб еще больше убить.

Керрик жестом выразил покорность, удивляясь внезапному разочарованию.

Чтобы прогнать болезнь и восстановить силы, ему достаточно было теперь просто лежать на солнце. Прошло много дней, наконец Акотолп послала за ним. Фарги привела его в ту часть города, где он еще не бывал, к закрытой, но странно знакомой панели. Она отворилась, за ней оказалось сырое помещение.

— Водяная комната, совсем как в Инегбане!

Инлену< завертела плотным телом в знак согласия.

— Глаза жжет!

— Так закрой их, обладательница великой тупости.

И он поспешно зажмурился, когда брызнули первые капли теплой жидкости…

Когда они вошли, Акотолп повернулась к ним, протянула руку и двумя большими пальцами ущипнула Керрика.

— Хорошо. Ребра покрыты. Ты должен упражняться. Этот приказ я передаю тебе от эйстаа. Она весьма озабочена твоим здоровьем. Ты должен окрепнуть, чтобы выдержать новое путешествие на север.

— Я слышу, и я повинуюсь. — Во время разговора Керрик разглядывал странную комнату и безуспешно пытался понять, что его окружает. — Однажды в далеком Инегбане я видел подобное помещение.

— Ты разумный среди глупых. Все лаборатории похожи друг на друга.

— Расскажи мне, великая, что ты делаешь здесь?