Миры Гарри Гаррисона. Том 16

Танцовщицы поглядели на Ганнибала, но тот, занятый разговором, лишь махнул рукой. Тогда они повернулись к Биллу, выстроились перед ним и принялись танцевать. Высокие, широкобедрые, пышногрудые, ноги беспрерывно двигаются — словом, истинные танцовщицы, как раз в духе Билла. Они танцевали, не забывая флиртовать, сбрасывали одно за другим покрывала и вертели задами, а музыканты ухмылялись и продолжали пиликать на диковинных инструментах. У Героя Галактики взыграла кровь. Он спросил ближайшую из танцовщиц, что она делает сегодня вечером, но девушка, по-видимому, не знала пунического, а потому не ответила.

Танец длился добрый десяток минут. К сожалению, заметив, что творится с Биллом, девушки вновь закутались в покрывала. Тем временем Билл успел надраться виски и обжечь горло стручковым перцем, который и не заметил, как съел. Он собирался спросить музыкантов, знают ли те старые песенки, которые сам распевал в детстве, но Сплок и Ганнибал, похоже, пришли к соглашению, пожали друг другу руки и подошли к Герою Галактики. Ганнибал снова махнул рукой. Музыканты и танцовщицы мгновенно исчезли.

— Мы договорились, — сообщил Сплок. — Ганнибал согласился помочь. Он выделяет нам пять слоновьих эскадронов. Я пообещал, что мы будем ухаживать за животными.

— Здорово, — пробормотал Билл, у которого вдруг сложилось впечатление, что на его язык натянули скафандр. — А он не того…

— Не беспокойся, Ганнибал не подведет. Правда, он выдвинул одно условие, на которое мне пришлось дать согласие.

— Какое?

— Боюсь, тебе не понравится, — произнес Сплок после непродолжительной паузы. — Впрочем, ты настолько пьян, что тебе, пожалуй, будет все равно. И потом, ты же добровольно вызвался помогать нам.

— Чего?

— У карфагенян есть очень интересный обычай. Они соглашаются помогать союзникам только в том случае, если сначала герой союзников сразится с их бойцом.

— С каким таким бойцом? — пробурчал Билл, едва разбирая, что именно говорит Сплок.

— Он употребил незнакомое мне слово. Я не могу сказать, кого или что он имел в виду.

— То бишь, может, человек, а может, скотина? — Билл быстро заморгал, пытаясь разогнать алкогольную пелену перед глазами.

— Древний мир, никуда не денешься, — кивнул Сплок. — Ну ничего, бывалый солдат вроде тебя справится с любым, кто ему попадется.

— А если я проиграю? — Билл с каждой секундой становился все трезвее.

— Не волнуйся. Ганнибал поможет нам, даже если тебя убьют.

— Замечательно! — Едва Билл услышал, что ему угрожает гибель, трезвость ударила ему в голову подобно ядовитой молнии. — Сплок, ах ты, остроухий сукин сын! Во что ты меня втянул? Я же без оружия!

— Импровизация — качество, присущее всякому бывалому солдату, — заявил Сплок. — А насчет ушей мог бы помолчать.

— Пошли, — сказал Ганнибал, прерывая дружеский обмен мнениями. — Не будем откладывать.

Билл потянулся было за амфорой с виски, но передумал. Как ни странно, он был совершенно трезв, о чем горько сожалел.

Глава 22

Сейчас речь пойдет о карфагенском ристалище.

Оно находилось в квартале, известном как Священная Обитель, и представляло собой приземистое черное здание с громадным амфитеатром внутри. Крыши у здания не было, и площадку освещало палящее африканское солнце. Как и на арене для боя быков, там были места под навесами и без; одни стоили дешевле, другие дороже. Обладатели лож имели специальные глиняные жетоны с выдавленными на них диковинными цифрами. Зрителям с абонементами вменялось в обязанность приводить с собой раба, который держал бы в руках большую глиняную табличку: на той записывалось место хозяина и даты представлений. В отсутствие состязаний в Черном Театре, как называли арену местные жители, ставились балетные спектакли, проводились музыкальные фестивали, церемонии дефлорации и пополнявшие жреческую казну празднества в честь разных божеств.

Круглую арену окружали трибуны со зрительскими местами, уже наполовину заполненные. Народ продолжал подходить, просачиваясь сквозь входные щели в базальтовых стенах. Ристалище посыпали ярко-желтым песком, который разительно контрастировал с черными стенами здания; на четырех высоких шестах развевались разноцветные флажки. По крутым ступенькам между рядами сновали уличные торговцы в длинных серых халатах, предлагая ферментированное кобылье молоко, вкус которого был едва ли не омерзительнее названия, беличьи сосиски и прочие местные лакомства. На арене кувыркались акробаты; актер-комик в маске сатира и с трехфутовым фаллосом разогревал публику, готовя ее к предстоящему действу.

А в подземелье под ареной Билл спорил со Сплоком.

— Никуда я не пойду! Сначала дай мне оружие! — Он отказался от традиционного гладиаторского облачения, равно как и от разложенных на столе разнообразных клинков.

— Чем тебе не нравится вот этот? — удивился Сплок, проведя ногтем по лезвию одного из мечей. — Я не понимаю твоих претензий.

— А что тут понимать? Я не умею сражаться мечом. Мне нужен пистолет.

— У них нет пистолетов.

— Знаю. Поэтому он мне и нужен.

— Стыдись, Билл, — заметил Сплок.