Миры Гарри Гаррисона. Том 21

Керрик заметил перемену в Армун, но не стал задавать ей лишних вопросов. Он был ей благодарен. Как-то нерадостно жилось в их маленьком саммаде. Хромой охотник, печальная девочка да двое мальчишек, большой и маленький, которым было не очень-то интересно друг с другом. Но все изменилось. Даррас жила с бабушкой; теперь она улыбалась и разговаривала. Казалось, она наконец позабыла о гибели своего саммада.

Керрик все еще надеялся, что Арнхвит найдет время, чтобы поговорить с Надаске', Да и сам он давно уже не навещал друга. Со времени их последней встречи прошло много времени, он даже не помнил сколько. Нельзя так относиться к друзьям.

Керрик отрубил ногу только что убитого оленя, взял хесотсан и знакомой тропкой отправился к океану.

Никого не встретив, он перебрался через пролив на маленький островок. Оглядел с высокого берега море: пусто как всегда. Иилане' сидели в городе, как обещала Ланефенуу. Если бы он раньше привел сюда свой саммад, они не встретили бы охотниц. И Имехеи остался бы жив. Керрик качнул головой, прогоняя грустные мысли. Что попусту размышлять — прошедшего не вернешь. И, подойдя к кустам, крикнул, предупреждая, что будет говорить.

Шалаш оказался пустым. Хесотсана не было — может быть, Надаске' ушел на охоту. Внутри Керрик заметил свежие листья и положил на них мясо. Выбравшись наружу, он сразу увидел Надаске'.

— Надаске' — лесное создание, что ходит безмолвно, как ветер. Ты охотился?

— Нет. Услышав звук шагов, я спрятался. — Опустив хесотсан на землю, самец заметил мясо, — Сладкая плоть убитого зверя во много раз вкуснее рыбы. Я благодарю эфенселе.

— Постараюсь принести еще. Скоро. У меня столько дел. Но почему ты прятался? Это какая-то игра из ханане?

Надаске' набил рот мясом и не сразу ответил:

— В тен и еще тен раз вкуснее, чем рыба. Игры ханане… Да, мы играли там. Скучно-глупо. Трудно даже представить себе эту жизнь — и почему мы считали ее хорошей? Нет, это не игра. Здесь были маленькие устузоу и грозили мне смертью от каменного зуба.

— Кто? Охотники?

— Нет, не большие устузоу, а поменьше — как мягкий-маленький или чуть больше.

— Ах, вот оно что. Мальчишки. Они бросали в тебя копья?

— Кричали, махали оружием, убегали в кусты.

— Я этого так не оставлю, — угрюмо произнес Керрик. — Они знают, что сюда нельзя ходить. Решили, что очень храбрые. Посмотрим, Больше такого не будет.

Надаске' уже обгладывал кости. Потом он рыгнул и сделал жест: «сладкое мясо — сладкая жизнь». Керрик думал о мальчишках, о том, как сделать, чтобы подобное ise повторилось, и не сразу понял жест Надаске'.

Теперь кругом были тану, и мир иилане' отступал, становясь чужим и враждебным. Надаске' с огромной пастью и блестящей шкурой был так не похож на тану.

Вот и кость он держит двумя большими пальцами.

Взгляд Керрика привлекла перебегавшая поляну ящерица. Надаске' выронил кость, и ящерица застыла на месте. Словно окаменела, как Надаске', Одинаково не похожие на тану, одинаково чуждые.

— Случилось еще кое-что, — произнес Надаске' — и минутное отчуждение исчезло. Это был Надаске', его ДРУГ.

— Что?

— Урукето.

По спине Керрика пробежали мурашки.

— Здесь? Они выходили на берег?

— Отрицание и отрицание. Он плыл в океане, неподалеку от берега на север, но на следующий день проплыл в обратную сторону.

— Тот же?

— Утверждение-положительно, доказательства-отрицательно.

Внезапный страх прошел. Иилане' не высаживались, значит, к саммадам это не имеет никакого отношения.

Конечно, в океане можно встретить и урукето. Но если не показываться на берегу, то бояться нечего. Однако все это было похоже на зловещее предзнаменование, Как на охоте: если увидишь сразу двух черных птиц, не жди в тот день удачи. Так говорила Армун. Еще нельзя было держать нож острием к себе — тоже плохая примета. Но Керрик не очень верил в приметы.

— А тебе уже случалось видеть урукето?

— Один раз — далеко в океане.

— Не думаю, что стоит беспокоиться. Алпсасак находится на этом же побережье к югу от нас. Урукето и рыболовные лодки идут в его порт. Лишь бы только иилане' на берег не выходили.

— Не выйдут. — Надаске' стукнул пальцем по зубам — укушенный боится укусившего. — Эйстаа, любящая урукето, будет помнить два трупа на берегу. Они будут жить в городе, мы будем жить здесь, еды хватит на всех.

— Наверное, ты прав. Только трудно поверить, что между иилане' и устузоу может быть мир.

— Между тобой и мной мир. Может быть, потому, что мы самцы, а все зло в мире — от самок, Бойся самок устузоу.

Керрик сделал жест согласия и понимания. Он давно уже оставил попытки втолковать Надаске', чем мужчина отличается от женщины. Надаске' так и не мог поверить, что Керрик все делает сам, а не по приказу Армун.

— Пора, — сказал охотник, вставая.

— Любопытствую. Прошу Керрика осмотреть хесотсан. — Надаске' протянул оружие и показал на скрюченную, бессильно повисшую ножку животного. Маленькое изменение — важно ли?

Керрик взял хесотсан и принялся внимательно разглядывать его. Хесотсан как хесотсан: зажмуренные глазки, атрофированные конечности тесно прижаты к бокам. Взрослое животное так и должно выглядеть.