Миры и Судьбы. Книга вторая

– Куда это вы в такую рань собрались? – спрашивали Толика.

– Что это ты в лохмотья вырядилась? – спрашивали Регину.

– Папа меня в колонию сдавать ведет! – отвечала девочка и неспешно продолжала путь.

Соседки горестно покачивали головами (кто там знает, что творится в чужом доме, но одеть девчонку, как огородное пугало, это уже слишком).

В маленьком кабинете Толика встретил участковый, так же мучающийся похмельем:

– Ты зачем привел ее? – спросил вчерашний собутыльник.

– Ну как, ты ж вчера обещал ее в колонию отправить!

– Толик, ты что дурак? Не могу я ее просто так никуда отправить.

– Почему просто так? Она сказала, что убьет меня!

Участковый долго смотрел на тощую Регину, словно оценивая серьезность угрозы:

– Идите-ка вы домой … оба … ты, девонька, папе больше не угрожай! Веди себя хорошо. А то в следующий раз точно в колонию отправлю.

Регина улыбнулась:

– Хорошо, не буду, – и было непонятно, что она "не будет"? угрожать? хорошо себя вести? … похмельные мозги не были предрасположены к тонким извивам лингвистики.

Тем же путем "семейство" возвращалось домой.

Толик попытался пробраться к дому задворками, но Регина не дала ему такой возможности, сразу свернув на центральную улицу. По дороге им встречались все те же соседки. Любопытные кумушки, жадные до бесплатных развлечений, спрашивали:

– А что ж так скоро из колонии возвращаетесь?

– А не берут худых в колонию, – смеялась в ответ Регина:

– Сказали папе, откормишь, потом приводи.

Соседи смеялись, Толик шел домой пунцовый и уже представлял скандал, который устроит Анна, всю жизнь идущая на поводу у людской молвы и во главу угла ставящая тезис: «а что люди скажут».

… И он получил ожидаемое …

Анна, уже не сдерживая себя, орала на мужа так, что было слышно на противоположной улице. Она высказала мужу все и о его родне, вечно попрекающей ее за какие-то несуществующие грехи, и о его отношении к ней, и о его постоянном пьянстве, не пропустила ни одного греха и проступка, даже нелюбовь Толика к падчерице заняла почетное место в ряду прегрешений.

 Закончился скандал тем, что Толик, хлопнув дверью, снова уехал к матери, сказав на прощанье, что если Анне так уж невмоготу с ним жить, то пусть подает на развод.

В доме у Матрены Толика ждало очередное разочарование.

Матрена очень любила устраивать скандалы и склоки в семьях сыновей, любила "клевать" невесток по поводу и без, любила наблюдать, как сыночки "учат" глупых баб уму-разуму, но это все со стороны, из-за забора своего дома, где она полновластная хозяйка. Жить с кем-то, даже с собственными сыновьями, хитрая баба и не собиралась. А потому, как только Толик завел речь о том, что он ушел от Анны и собрался разводиться, Матрена заголосила-закликушила и стала убеждать неразумного сыночка, что "в жизни, как на долгой ниве", все бывает, и скандалы тоже. И нужно ехать домой и мириться с женой. Матрену так напугала перспектива жизни с сыном под одной крышей, что она, даже не налив Толику обычную рюмку, быстро оделась и вместе с ним помчала в Город, мирить семью …

Когда вечером Регина вернулась из школы, Матрена, выполнившая почетную миссию, и таки помирившая супругов, уже уехала на хутор.

Толик, с видом побитой собаки, сидел, уставившись в телевизор, и делал вид, что не замечает падчерицу. Анна тоже отводила глаза, стараясь не смотреть на дочь.

– Кушать будем? – спросила Регина:

– Уроков много задали, а я голодная.

– Сейчас – сейчас, – Анна начала накрывать на стол:

– Толик, порежь хлеба и садись ужинать …

… жизнь семьи вернулась в прежнее русло …

Были, конечно, и хорошие изменения: одним из условий, поставленных Анной, был полный отказ мужа от спиртного. Не может сам – значит кодировка. Жизнь совместная продолжается до первой рюмки, и как только она будет выпита, Толик, со своими вещичками, отправится к мамочке, которая так любит ему наливать, и мирить их после этого уже не будет смысла. Муж и свекровь кивали головами и соглашались.

Уже через неделю Толик закодировался и на пять лет был обречен на абсолютную трезвость.

Глава четвёртая

Говорят, что когда ты счастлив, время летит быстро … думаю, в принципе, время всегда летит быстро, особенно если поторапливать его бег …

За прошедшие два года многое изменилось в жизни Регины …

Она больше не ездила в Город у Моря. Не потому, что не хотела, а потому что в начале ее не звали, а потом стало не к кому …

Маргарита после возвращения из Рабочего Города, снова все чаще и чаще стала выпивать … нет, она не стала классической алкашкой, как мы себе представляем этот слой общества, вовсе нет. Просто день начинался и заканчивался глоточком коньяка и очень часто "проглотить" Маргарита умудрялась и бутылку и больше.

Семен устал бороться с ее пороком. Не было никаких сдерживающих мотивов, связь с внучками прервалась. Марина отвечала на письма бабушки, но и только. Девочке было намного интересней путешествовать с матерью и отчимом, который ее полюбил, как родную, и вывозил семью на летние месяцы на все доступные в то время курорты, чем скучать в обществе бабушки, которая ее вырастила.