Миры Империума

Ответа я не разобрал, но услышанного хватило. В этом тихом доме замышлялось нечто ужасное. Скорее бы взяться за дело. И Большому Боссу не мешало бы прийти и обсудить со мной детали.

Все трое уже скрылись за углом. Можно воспользоваться моментом и осмотреть первый этаж. Надо узнать, что они привезли и выгрузили там сегодня. Не исключено, заодно выяснится и что-нибудь о предстоящей акции.

Я вышел на лестничную площадку и прислушался. Все тихо. В холле первого этажа снова навострил уши. Где-то тикали часы.

В большой столовой стол накрыли на троих, но еще не подавали. Я проверил вторую столовую — ничего. Развернувшись, приоткрыл дверь гостиной. Пусто: комната выглядела необжитой, как и прежде.

Проходя мимо двери, раньше всегда запертой, я заметил под ней полоску света. Следовало вернуться и проверить. Подумав, что за дверью, вероятно, находится чулан, я повернул ручку. Дверь отворилась.

Посередине комнаты стоял белый хирургический стол, возле одного конца которого на треножниках помещались две лампы. На небольшом столике сверкали инструменты. На стойке рядом с операционным столом — скальпели, нити для швов, большие изогнутые иглы. А вот и похожая на слесарную ножовку остро заточенная пила и тяжелые ножницы. Под столом притаилась вместительная оцинкованная ванна.

Вид комната имела устрашающий. Увиденное пробудило неприятные воспоминания о забрызганной кровью операционной передвижного батальонного госпиталя, где я когда-то провалялся целый час среди смертельно раненных и убитых, пока хирурги занимались теми, кто еще мог выжить. У врачей кончился морфин, и я больше часа провел в сознании, задыхаясь в гнетущей атмосфере смерти и слыша душераздирающие вопли тех, кто лежал под скальпелем, прежде чем взялись за меня.

Мной овладело смятение. Уж лучше бы я остался наверху, ожидая предложений Большого Босса. Но стоило повернуться к выходу, как послышались приближающиеся шаги. Я быстро осмотрелся, увидел какую-то дверь, метнулся к ней и рывком распахнул ее. Когда двое вошли в комнату, я уже замер в темной кладовке, подглядывая в предусмотрительно оставленную щелку не больше полудюйма шириной.

Хирургические лампы вспыхнули и сразу же погасли. Залязгали металлические инструменты.

— Оставь,— произнес гнусавый голос— Все готово. Я сам проверял.

— Значит, надо все испортить,— ответил тонкий голос.

Они затеяли перебранку и возню по комнате. Наверное, это техники пришли проверить исправность медицинского оборудования.

— Вот идиоты,— фыркнул Гнусавый.— Разве нельзя обождать, пока взойдет солнце? Так нет, им надо ковыряться при лампах.

— Я вообще не пойму,— поддержал его Тонкоголосый.— Что такого у этого парня с ногами, что их понадобилось отрезать. А если он...

— Так ты не в курсе, Мак? — ехидно спросил Гнусавый.— Они хотят подставить этого придурка, когда скинут Старика...

— Нуда, ясное дело,— перебил Тонкоголосый.— А при чем тут ноги?

— Ничего-то ты не знаешь, недоумок. Ну, слушай, что я скажу.— Последовала пауза.— У Баярда нет обеих ног по колено,— сообщил Гнусавый доверительным тоном.— А ты не знал, что ли? Вот почему на видео никогда не увидишь, чтоб он ходил: он всегда сидит за своим столом.— Затем он добавил: — Об этом знают не многие. Так что держи язык за зубами.

— Мать честная,— воскликнул Тонкоголосый, и его голос взлетел еще выше, чем раньше.— Так ему оторвало ноги?

— Вот именно. Я был с ним за год до высадки и служил в его полку, когда это случилось. Пулеметная очередь прямо по коленям. Но лучше забудь об этом. Теперь-то ты должен понять, что к чему.

— Как они нашли сумасшедшего, согласного на такое дело?

— Почем я знаю,— ответил второй. Похоже, он уже пожалел о выданной тайне.— Эти революционеры все немного чокнутые.

Я стоял ни жив ни мертв. В онемевших ногах покалывало. Теперь до меня дошло, почему никто не принимал меня за диктатора, пока я ходил, и почему Паук купился на обман, увидев меня сидящим.

Техники вышли из комнаты. Навалились тошнота и слабость. От одного взгляда на ванну под столом, а затем на свои ноги меня бросило в дрожь. Раздумывать нечего, все решилось само собой.

Я ухожу немедленно. Не завтра, не ночью — сейчас. У меня нет оружия, документов, карты, плана, но я ухожу.

Уже почти стемнело. Я стоял в коридоре и глубоко дышал, стараясь взять себя в руки. Подрагивали сведенные от напряжения икры. Надо выбросить из головы мысли о пиле и ванне. Этому не бывать.

Следует позаботиться о пропитании. Сейчас есть не хочется, но потом, разумеется, потребуется как-то поддерживать силы. Я кинулся к кухне, прислушался. Тишина. В темноте у стены белел вместительный холодильник. Там обнаружился небольшой окорок и кусок твердого сыра. Большой глоток из початой бутылки белого вина оказался весьма кстати. Оно было кисловато, но сразу прибавило уверенности.

Я побросал продукты в мешок, добавив к ним буханку круглого хлеба. Потом выбрал в ящике прочный французский нож и засунул его за пояс. Теперь все. Пора двигать.