Миры Империума

— Давай,— шепнул я и побежал. За пятьдесят футов до вершины склона мы бросились на землю и двинулись дальше ползком. Наши силуэты не должны вырисовываться на фоне неба. Мы с Гастоном толкали друг друга, пыхтели и кряхтели. Ползать — трудное дело для взрослого человека. Оказавшись наверху, мы задержались, дабы оценить положение. Дорога от моста поворачивала в сторону далекого зарева в небе.

— Там склад армейского снаряжения,— сообщил мой напарник.— Не город.

Я приподнялся и бросил взгляд в сторону реки. Два огня сошлись вместе и стали медленно удаляться от кромки воды. Послышался приглушенный крик.

— Они взяли след,— сказал я, вскочил и побежал вниз по склону, стараясь дышать правильно: на четыре шага — вдох, на четыре шага — выдох. Если не начнешь задыхаться, бежать можно долго. Камни ранили босые ноги.

Я держал курс в сторону дороги, намереваясь увеличить отрыв. Гастон не отставал.

— Шухер! — пропыхтел он, — У этих кроликов машина. В первое мгновение я его не понял, а потом расслышал звук заводящегося мотора. Тьму прорезали лучи зажженных фар, осветив верхушки деревьев. Машина на том берегу поднималась по склону к мосту. Еще несколько секунд — и она окажется на нашей стороне. Тогда дорогу и ее широкие обочины зальет светом и нас засекут.

Впереди сверкнула проволока — изгородь. Вот и все, мы в ловушке. Я притормозил. Заграждение тянулось вдоль поперечной дороги, пересекавшейся с той, параллельно которой мы бежали в двадцати футах от обочины. Может, дренажная труба... Рассуждать было некогда, и я юркнул к единственно возможному укрытию.

Стальная рифленая труба восемнадцати футов в длину пролегала вдоль главного шоссе там, где к нему выходила другая дорога. Я нырнул в отверстие и пополз по камням и сучьям. Производимый мной шум гулко раздавался в трубе. Я продолжал проталкиваться к дальнему концу, Гастон тяжело дышал позади. Я остановился и обернулся через плечо. Здоровяк влез в трубу ногами вперед и притаился в нескольких футах от ее конца. В отблеске фар мелькнул тяжелый автоматический пистолет.

— Молодец,— шепнул я.— Только не стреляй без крайней нужды.

Лучи света качнулись над деревьями, выхватив скалы за ними. Через отверстие трубы я увидел кролика, он приподнялся в свете фар, развернулся и ускакал.

Машина медленно ехала по шоссе. Острый сучок колол грудь, в колени впились камни. Я следил за лучами света. Автомобиль проехал мимо по главной дороге. Я вздохнул с некоторым облегчением и уже хотел обернуться и что-то сказать Гастону, как вдруг в канаву передо мной закатился камешек. Так. Донеслось легкое шуршание подошв по гравию, затем покатился еще один камешек — и вдруг канаву прорезал луч фонаря. Пробежав по траве с другой стороны канавы, он осветил выход из трубы и остановился. Я замер в паре футов от конца трубы, так что свет на меня не попадал, и задержал дыхание. Шаги приблизились, луч устремился внутрь, выхватил мое плечо. На секунду установилась напряженная тишина, а затем с легким щелчком мне в ладонь выпрыгнул пистолет. Я резко подался вперед и высвободил плечи из трубы. Снова зашаркали чьи-то ноги, и фонарь направился мне в глаза. Автомашина в сотне футов впереди продолжала двигаться по краю дороги. Было слышно, как человек с фонарем набирает воздуха в легкие, готовясь закричать. Я нацелил пистолет правее фонаря и выстрелил, руку дернуло назад отдачей. Луч скользнул по каменистому дну канавы, человек грузно упал и затих. Предательский фонарь еще горел. Пришлось выскочить и погасить его, а затем бросить на землю. Схватив тело за ноги, я поволок его к трубе.

— Гастон.— Мой шепот эхом рассыпался в туннеле.— Помоги мне.

Верный страж выполз из дальнего отверстия, развернулся и влез обратно вперед головой. Я принялся толкать покойника, и мы затащили безжизненное тело в дренажную трубу. Убитого я не узнал, но порадовался, что это оказался не доктор. Тот бы в трубу не поместился.

Я вылез, поспешил к другому концу водовода и помог выбраться Гастону.

— За машиной,— скомандовал я.

У меня появилась идея, на которую возлагались большие надежды. Устав работать дичью, я решил стать охотником сам.

Низко пригнув голову, мы потрусили вдоль канавы. Машина остановилась в сотне футов от трубы. На краю поля я насчитал три движущихся фонарика. Сколько их всего и остался ли шофер в машине, неизвестно. Скоро мы получим ответ на последний вопрос.

— Довольно,— прошептал я, остановившись.— Теперь разделимся. Я перебегу дорогу и подберусь с той стороны. Там только один человек. Ты спрячься в траве и подкрадись как можно ближе. Следи за мной и жди сигнала.

Я бросился через дорогу — курьезная фигура: голый, с котомкой за плечами и болтающимися на шее ботинками. Фары автомобиля по-прежнему горели. Из-за их слепящего света с той стороны нас точно никто видеть не мог. Я юркнул в канаву и поморщился, наступив на острый камень. Сбоку от меня, в пятидесяти футах от дороги, широкими кругами расхаживал человек с фонарем. Где-то настырно стрекотала цикада.