Миры капитализма

В этом мире нет тупых людей – есть более и менее развитые. Есть и ум, и мудрость, и умозаключения – а есть отсутствие того или иного. Это ни в коем случае не должно создавать ярлыки или прозвища, потому что каждый индивидуум в собственном вакууме прав, красив, умён и прекрасен, и не стоит пытаться туда залезть. Так и с людьми, то есть, представителями современного искусства или просто развлекательного творчества. У них свои субъективные рамки прекрасного. К несчастью, именно зритель решает, что искусство – а что нет. Поэтому популярность тех или иных производителей дерьма в принципе обоснована, но опять же – это дерьмо и на счёт спроса и предложения вы ещё помните. Да и потом, зритель – точно так же сформирован в среде ограничений и убожества вкуса, поэтому такой артист ему будет привлекателен, ибо идентификация. Наверное, существуют некие рамки ценного и прекрасного, которые позволяют одним песням умереть на следующий день, а другим нести в следующий век свой посыл. Одним артистам остаться в телепрограмме, а другим запомниться шикарным монологом персонажа. Одним авторам собрать кассу на чтиве, но исчезнуть бесследно через пару лет, а другим быть бесславными в свою эпоху, но ворваться в следующую под эгидой классики, манифеста, монумента.

Чем противнее окружающая среда, тем тошнотворнее искусство, её олицетворяющее? Либо чем прекраснее искусство, тем ужаснее мир? Может, сегодня мы имеем сотни глупых песен лишь потому, что у нас всё есть? Мы живём в мире достатка, нет, избытка, и бары, коктейли, красотки и мысленные парадоксы формируют собой то самое искусство, которое мы имеем.

Наверное, человек, который умеет чувствовать, человек, который умеет искать и находить прекрасное – никогда не будет отдавать дань современному постмодернизму. Возможно, сквозь испражнения культуры вырвется очередной шедевр, который затмит собой все экономические кризисы, именуя собой целую эпоху. Или все эти рассуждения – пустая болтовня о некоем несоответствии реалий моим ожиданиям. Или что ещё проще – волновой эффект или «самое дно», с горьким привкусом убожества, разврата, аморальности и вседозволенности в системе конкуренции, рынка потребителей и безостановочного конвейера.

Мир идолов трико – такой же разрозненный, насыщенный и в тоже время пустой, как и моя глава о нём. Как и все исследования, закреплённые моменты и любой глубокий анализ, проведённый в его средоточии. Они выходят на сцену, напялив на себя тряпьё и щеголяя оголёнными частями тела. Их уста производят бред, их положение в пространстве выглядит жалко и убого. Идолопоклонники визжат от восторга, словно свиньи на скотобойне. Человек на пьедестале получает безудержную радость толпы, которая уже завтра будет радоваться, затаптывая в землю его безликий образ. Они все вместе купаются в этом метафорическом дерьме, в этих испражнениях неврастеника, в этой оголтелой гуще зубодробительных событий. Они все вместе кладут свои пропитанные алкоголем мысли на алтарь бессодержательности. Когда вечеринка закончится, их симптоматичная агония будет продолжаться до тех пор, пока грубая рука капитализма не ударит их лицом об асфальт. И тогда возбуждение умерится, состояние аффекта плавно перейдёт в состояние дисфории, вечных страданий, заключённых не только в окружающей их реальности, но и в их собственной голове. Они будут сосуществовать с окружающим миром до тех пор, пока слабость и ничтожность духа вновь не найдёт способ испытать радостный визг души, утопить сознание в апатическом горе инфантилизма.

Мир третий. Лекарство от всех болезней.

Жизнь человека коротка и быстротечна. Некоторым людям безумно хочется освоить как можно больше навыков, посетить как можно больше стран, заниматься множеством дел одновременно и успевать всё, что действительно хочется сделать. А некоторым людям не хочется ничего – может, система отбила у них все желания и разрушила их мечты, а может люди и вовсе не дорожат своим временем, не ценят жизнь, не находят в ней ничего, кроме сформированной пустоты. А может у этих людей ограниченные возможности – вследствие той или иной болезни, рождения на том или ином материке. В любом случае, жизнь человека приобретает смысл благодаря наличию смерти. Ведь человек всегда пытается обогнать время и обмануть собственную смерть – он вступает в эту игру в качестве проигравшего, потому что для него существует смысл в том, чтобы играть. Но человеку, которого преследует болезнь, человеку, который имеет врождённые дефекты, человеку, который ещё в детском возрасте устал бороться, не понимая за что именно ему стоит бороться – этому человеку просто невозможно отыскать какой-нибудь смысл, потому что само участие в игре для него оказывается непосильной ношей.