Миры Отверженных. Метаморфоза

Ещё там, на скале, когда они очнулись после приземления, она приметила этого Трира и его дружка Ульрика, и для себя определила их, как крайне опасных типов. А уж после того, как она узнала, что они собирались похитить Ида, чтобы держать его в заложниках, Цэрэн подумала, что возможно, такую участь они готовят и её внучке, и поэтому не стоит рисковать, оставляя их в живых. Такой опасный зверь должен быть уничтожен, и в этом у неё не было никаких сомнений.

Вот и сейчас, её разбудили эти шумно галдящие людишки и привели на пляж, потому что с той скалы несут сюда какого-то беднягу без чувств.

Старуха села на песок рядом с внучкой. — Понятно, — кивнула она, когда она смогла что-то внятное и членораздельное услышать от Эрдэнэ. — И когда его принесут?

— Да вот, все ждут.

Цэрэн зевнула. — И что, не могли меня разбудить, когда они прибудут?

— Бабушка, я не знаю. Просто тут такой гам стоит, что я сама еле-еле разобралась, когда переговорила с Идом.

— Понятно, — сказал Цэрэн. — Значит, разбудишь, а пока отстаньте.

Цэрэн откинулась назад, на песок, и тут же захрапела.

— Ба, ну вставай. Вставай, давай. Его уже несут. — Внучка яростно тормошила шаманку.

От кромки леса к берегу мужчины несли Самакса.

Цэрэн встала, пробормотала про себя какое-то ругательство, и пошла к ним навстречу. Мужчины, обессилившее от тяжёлой ноши, положили беднягу на песок. Лицо Самакса приобретало уж совсем бледные черты.

Цэрэн встала на колени, склонилась над ним и приложила голову к его груди. Все поселенцы окружили их, безмолвно наблюдая за действиями Цэрэн.

Шаманка приоткрыла рот мужчине и принюхалась к запахам, идущим от него. Она покачала головой и встала на ноги.

— Ну, что? Он ещё живой? Ты сможешь его спасти? — Мэчесса бросилась к Цэрэн и схватила её за руки.

Цэрэн всмотрелась в глаза Мэчессы и покачала головой. — Он ещё живой, если можно это назвать жизнью. Но его душа уже готова отойти к предкам. Я не знаю таких трав, которые могут остановить душу, которая уже готова покинуть тело. И я бы не трогала его. Дайте душе спокойно проститься с её оболочкой.

— Я готов провести обряд отпевания, — раздался голос отца Дариона, сказавшего это на языке Цэрэн.

Шаманка нахмурилась, — Это слишком рано, вы сделаете это утром, а пока надейтесь на ваших духов, может, они и оставят душу здесь, хотя я в это уже не верю.

— Ааа! — завопила Мэчесса, расталкивая людей, и тут же бросилась на Ида и, повалив на песок, начала его душить. Лишь вмешательство несколько мужчин позволило отцепить её от несчастного мальчика.

— Уберите эту истеричку отсюда. Это ей нужна, а не этому бедолаге, — сказал Леонтий, презрительно глядя на Мэчессу.

Римлянин обвёл глазами Ида, Абебу и Хайле. — А вот теперь я хочу послушать всех вас. Мне хочется знать, что всё-таки произошло.

Наступила ночь. На пляже остался лежать Самакс. Мужчина уже почти не подавал признаков жизни, дыхание его стало совсем незаметным. Слабый стон, который был уже едва слышен, становился всё реже и реже, и уже всем стало понятно, что бедняга уходит.

Разошлись все. Последними при умирающем рабе оставались Луциния и Абеба. Мэчесса, после того, как её оторвали от Ида, убежала в лес. Абеба отправляла Хайле найти её, но всё было безрезультатно. Наконец, от Самакса отогнали и этих двух. Леонтий сказал, что не стоит теребить умирающего и надо дать ему спокойно уйти. Когда ушли и эти, на пустынном пляже остался только Ид. Он сидел у самой кромки воды, в достаточном отдалении от Самакса. Мальчик был очень напуган и растерян.

После того, как Леонтий выяснил все подробности, он недвусмысленно дал понять, что именно Ида он считает виновником всего произошедшего, и что именно по его невнимательности умирает Самакс. Что будут делать с ним, он решит только утром, когда Самакс уйдёт в мир иной.

Ид не знал, какое решение примет Леонтий, и страх, который он испытывал перед римлянином, проявился с новой силой. Но больше всего его мучила обида оттого, что это всё несправедливо. Он точно помнил, что он не мог повернуть выключатель раньше времени, тем более, что это можно было сделать только осознанно. Ведь модуль пробуждения был автоматически синхронизирован с окончанием гипносна. И сделать иное время можно было только после всех первоначальных манипуляций. Но зачем ему это надо было делать? Чтобы навредить Самаксу? Какой смысл ему был в этом? Навредить человеку, который был ему симпатичен?

Да даже Леонтию он бы это не сделал. Просто бы не смог. Но ведь выключатель-то был повёрнут? Значит, это кто-то ведь сделал. Но кто и зачем ему это?

— Стоп, — мелькнуло в голове у таланина, — а ведь его спрашивал кто-то про эти рычажки. Да, точно, это был Хайле. Точно, это был он. Но это также видели все. Значит, все понимали, что это может привести к неприятным последствиям.

— Ид, Ид — его размышления прервал чей-то негромкий голос. Он повернулся назад, к краю леса. Там стояли его друзья. Тэсия призывно махала ему рукой, энергично призывая к себе.

Ид поднялся с песка и побежал к ним.