Миры Пола Андерсона. Т. 18. Камень в небесах. Игра Империи. Форпост Империи

Пораженный против своей воли, он посмотрел на жену долгим, пристальным взглядом. Она ответила на его взгляд, не сморгнув. И тонкая фигура в простом платье не склонилась. Да, хорошая порода выросла на Ньянзе. Ее предки прошли такой же жесткий отбор враждебной природы, как его собственные, хотя потом их океаническая планета достигла процветания, невозможного на холодном и массивном Кракене. Когда он женился, среди прочего была и такая мысль: скрещивание даст замечательных отпрысков.

У него потеплело внутри.

— Я хотел уберечь тебя от тревоги, Вида. Может быть, даже слишком, я ведь не сомневался в твоей верности. Но чем меньше народу знает, тем выше шансы на успех. Преждевременное раскрытие тайны — катастрофа, как ты сама понимаешь. Теперь все готово.

— И ты в самом деле собираешься это сделать?

— Ты будешь императрицей, милая, императрицей звезд, которых на Дедале никогда не видно.

Она вздохнула:

— Мне бы лучше, чтобы ты был со мной… Нет, жалость к себе — самое презренное чувство. Позволь мне лучше спросить, Олаф, зачем ты это делаешь?

— Чтобы спасти Империю.

— Правда ли? Тебя всегда звали суровым человеком, но человеком чести. Ты давал присягу.

— Это Империя нарушила верность, а не мы, которые сражались и умирали, пока дворяне на Терре попивали вино, а взяточники наживали состояния.

— Война — единственный путь к реформам? Что будет с Империей? Что будет с нами, твоими людьми — твоей семьей — если ты уведешь силы обороны? Ты удержал этот сектор для Терры. А теперь ты приглашаешь мерсейцев явиться и взять его.

Магнуссон улыбнулся, шагнул вперед, положил руки ей на талию:

— Об этом не волнуйся, Вида. И ты, и дети будете в полной безопасности. Я все объясню в прокламации, а подробности пойдут в публичные банки данных. Тебе надо просто подумать, и ты поймешь. Этот сектор — основа моей силы. Пока мы не займем и не организуем значительную территорию где‑то еще, здесь наши ресурсы и наши резервы. А система Патриция — ее краеугольный камень. Почти любая планетная система в окрестности либо отсталая и нищая, либо вообще бесполезна для дышащих кислородом. Вот почему наша база здесь, вместе со всей необходимой промышленностью. Первой мыслью Герхарта будет ударить по Дедалу, отрезать меня от источников снабжения. Так что я должен оставить здесь достаточно сил, чтобы это не было возможным и чтобы иметь обеспеченный тыл. А мерсейцы хорошо знают, что соваться сюда не надо. Обещаю тебе.

Она вздрогнула, напряглась и сказала с вызовом:

— Что ты еще обещаешь? Почему кто‑то должен пойти за тобой, кроме преданных тебе частей? Нет, я не говорю, что ты плохой правитель. Но кто может быть настолько хорош, чтобы цена оправдалась?

— Ты слышала мои речи и дома, и на людях, — ответил он. — Я не объявляю себя суперменом или кем‑то в этом роде. Может быть, есть кандидаты и получше. Только где? Кто еще сможет снова сделать Империю сильной и доблестной?

Он понизил голос, и в нем послышалась дрожь волнения.

— И, Вида, я возмещу потерянные жизни, так, как требует величие Империи. Потому что я забью последний гвоздь в гроб этой бессмысленной, многовековой вражды с Ройдхунатом. Мерсейцы — не чудовища. Да, они агрессивны, но такими были и люди на заре своей истории. Они прислушиваются к сильному — и я покажу им, что я силен. Это уже случалось — в небольшом масштабе. В Галактике хватит места на обе наши расы. Разве не привлечет эта мечта усталые миры?

Наступившее молчание длилось. Солнце стало разливаться красно–золотой дугой.

Вида склонила голову на грудь своего мужа. Он обнял ее за плечи.

— Да будет так, — шепнула она. — Буду удерживать форт, как смогу. Понимаешь, пусть мне часто кажется, что это глупо, но так оно и есть — моя любовь к тебе не исчезла. И я не хочу, чтобы она ушла.

— Хорошая девочка, — шепнул он в аромат ее волос. — Пойдем порадуемся семейному обеду.

Неплохой случай вдохновить сыновей.

Глава 5

«Лунный кузнечик» вырвался из гравитационного колодца Имхотепа с трудом, но теперь, в чистом космосе и при такой конфигурации планет, его гравитаторы могли перебросить корабль к Дедалу меньше чем за пятьдесят часов. Внутри прочного корпуса Таргови нарочно установил терранские давление и вес, а сам надел оксигилл. Поставив корабль на автопилот, он присоединился к пассажирам в салоне. В изысканных выражениях извинился за тесную каюту, где Аксору приходилось сворачиваться в клубок, а Диане — устраиваться на столе.

В салоне убавили свет, и все с интересом смотрели на обзорный экран. Там уходил вдаль шар планеты, ослепительно белый и зелено–синий, с серебряно–пепельными лунами; хрустальная тьма сверкала алмазными огоньками звезд — лучистой дорогой Млечного Пути.

— Величайший из всех художников — Господь! — пророкотал воданит и осенил себя крестным знамением.

Таргови — язычник, если вообще тут стоило говорить о вере, — тронул висящий у него на шее талисман, аквамариновый шестиугольник с золотой инкрустацией в виде переплетенных треугольника и круга.

— Непревзойденный и удивительный, — согласился он.