Миры Пола Андерсона. Том 11

— А чего можно ожидать от наугад выбранного племени, живущего в каменном веке? — пожал плечами Уэйс. — Может, они поэты, а может — людоеды. Или и то и другое сразу. Я знаком только с Тырланианской стаей, так те — перелетные охотники. Они всегда твердо держатся буквы своих законов, именно буквы, к духу они относятся не столь скрупулезно. Но в целом — вполне приличные ребята.

— Вы говорите на их языке?

— Насколько позволяет мне моя техноземная культура и структура неба, миледи. Не могу похвастать, что полностью понимаю их концепции, но как-то разбираемся.

Тонущий корабль сильно качнуло, послышался зловещий треск рушащейся переборки, море залило очередной отсек. Скользкий металлический фюзеляж наклонился еще сильнее, и Сандре пришлось схватиться за Уэйса. Брызги морской воды, падавшие на ее волосы, быстро замерзали.

— Но это еще не значит, — закончил он, — что я пойму здешний язык. Сейчас мы дальше от Тырлана, чем Европа от Китая.

Каноэ совсем приблизилось, и очень вовремя — гравилет готов был утонуть с минуты на минуту. Голубые паруса опустились, в воду полетел плавучий якорь, крепкие руки взялись за весла. В тот же самый момент один из диомедианцев взмыл в воздух, за ним тянулась веревка. Следом взлетели еще двое, скорее всего охранники. Через несколько секунд первый опустился на корпус гравилета и молча воззрился на людей.

Тырлан располагался севернее этих широт, его перелетные обитатели не успели еще вернуться из тропиков, поэтому Сандра впервые встретила диомедианца лицом к лицу. Слишком промокшая, промерзшая и усталая, чтобы восхищаться сверхчеловеческой грацией его движений, она, однако, оглядела орнитоида весьма внимательно. Как знать, вполне возможно, что придется долго жить среди этих существ — если, конечно, они оставят людей в живых.

Ростом поменьше среднего человека, он имел метровый хвост с широкой мясистой лопастью на конце и огромные крылья — вроде тех, что у летучей мыши, — сложенные сейчас за спиной. Руки располагались над крыльями, примерно в середине туловища, и поразительно — вплоть до мускулистой пятипалой кисти — напоминали руки человека. Но на том близкое сходство и кончалось — сгибающиеся не вперед, а назад ноги опирались на лапы с четырьмя мощными когтями, словно позаимствованными у какой-нибудь хищной птицы. Круглая, с высоким лбом голова располагалась на длинной, раза в два длиннее человеческой, шее; желтые глаза, полуприкрытые, как у птиц, пленкой, прятались под тяжелыми надбровными дугами. Под черным тупым носом короткие кошачьи усы и широкий рот с медвежьими зубами хищника, ставшего всеядным. Ушные раковины отсутствовали, зато на голове высился мускулистый гребешок, помогавший, видимо, управлять полетом. И все стоявшее перед Сандрой существо — несомненно, млекопитающее, несомненно, мужского рода — было покрыто коротким мягким коричневатым мехом.

Всю его одежду составляли три ремня — на двух, перекинутых крест-накрест через «плечи», висели объемистые сумки, а третий стягивал талию. Далекое от совершенства оружие состояло из обсидианового ножа, кремневого топорика и болас[34].

Сгущавшаяся мгла мешала разглядеть, чем вооружены его дружки, так и продолжавшие кружить над палубой. Что-то длинное и тонкое, но уж точно не винтовки — на этой-то планете, где нет ни железа, ни меди.

Уэйс подался вперед и кое-как заставил свой язык воспроизвести хриплые звуки тырланского языка:

— Мы друзья. Вы меня понимаете?

И получил в ответ пулеметную очередь совершенно незнакомых слов. Оставалось только пожать плечами и развести руками. Диомедианец пересек палубу — он передвигался на двух ногах, заметно наклонившись вперед, чтобы сбалансировать вес крыльев и хвоста, — нашел выступ, к которому люди прикрепили страховочные тросы, и привязал туда же свою веревку.

— Булинь, — мечтательно вздохнул ван Рийн. — Видишь такое — и сразу сердце щемит.

Оставшиеся на каноэ матросы начали подтягиваться поближе. Диомедианец повернулся к Уэйсу и показал на свое суденышко. Уэйс кивнул, сообразил, что собеседник скорее всего не понимает этого жеста, и осторожно шагнул в указанном направлении. Диомедианец поймал еще одну веревку, брошенную ему с каноэ, указал на нее, потом на людей и начал жестикулировать.

— Понимаю, — сказал ван Рийн. — Ближе подходить рискованно, волна может разбить их посудину об нас. Мы обвяжемся линем, и эти ребята перетащат нас к себе. Святой Христофор, разве можно так обращаться с бедным ревматическим стариком!

— Там еще наша еда, — напомнил Уэйс.

Гравилет снова дернулся и осел еще глубже. Диомедианец нервно переминался.

— Нет, нет! — заорал ван Рийн. Похоже, ему казалось, что громкий крик легче преодолевает языковой барьер. — Nie! Ни в жизнь! — Руки торговца мелькали, как крылья ветряной мельницы. — Ты что, не понимаешь, дубина несчастная? Уж лучше самим пойти на корм здешним вонючим рыбам, чем есть эту вашу чертову пищу. Мы сдохнем! Живот заболит! Самоубийство! — Он указал на свой рот, хлопнул себя по животу, а затем махнул рукой в сторону привязанных к рубке ящиков.