Миры Пола Андерсона. Том 11

Почувствовав болезненный толчок в спину, Уэйс развернулся, чтобы увидеть свинячьи глазки ван Рийна и его же короткий, волосом поросший палец.

— О-хо-хо! Ну и подъемчик! Лучше бы уж мне остаться, nie? Ну что же, вьюнош, мы получаем полную самостоятельность! Минуту назад Толк прислал весточку — на горизонте показался весь, мать его, экспедиционный корпус Дельпа. И чешет он прямо сюда.

18

К горлу Уэйса подступил тошнотворный комок. Так, значит, все эти усилия только для того, чтобы получить кремневым топором по черепу после того, как Дельп разобьет ланнахов?

Затем он вспомнил черный, холодный берег Дорнаха перед самым отплытием, Сандру и свои размышления вслух — встретятся ли они когда-нибудь еще.

— Мне легче, — сказал он. — Для меня при поражении все кончится очень быстро. А вот вы…

— А что заставляет вас думать о поражении? — спросила она, царственно вскинув голову.

Уэйс поднял томагавк. Слева и справа от него гибкие крылатые фигуры яростно шипели, осторожно скользили вперед.

По большей части это были ветераны Манненаха, каждый из ледяных кораблей нес внушительную группу воинов, обученных основам наземной тактики.

— Не ввязывайтесь в воздушные схватки, — раз за разом повторяли им ван Рийн и ланнахские офицеры, повторяли все время, от отплытия до самого сегодняшнего дня. — Пойдем на абордаж — оставайтесь на палубах. Весь наш успех зависит от того, как много плотов удастся захватить или уничтожить. У Тролвена и его армии одна-единственная задача — помочь вам.

Мысль эта проникала в диомедианские мозги медленно, с большим трудом. И Уэйс совсем не был уверен — прочно ли она там закрепилась, не ввяжутся ли крылатые товарищи по оружию в бесцельную воздушную схватку, бросив его и ван Рийна на этой чужой палубе одних, в окружении врагов. Оставалось только верить и надеяться.

Он бросился вперед, в уши ударил рвущий барабанные перепонки крик следующих по пятам ланнахов.

Раздалось громкое хлопанье крыльев, вековой инстинкт приказал необученным дракхонам сделать единственную, как казалось, разумную вещь — взлететь выше нападающего. Уэйс и его воины мгновенно заняли оставленное врагами место.

Поднявшись в воздух — сразу со всех палуб корабля, — дракхоны начали пикировать на своих странных нелетающих противников. Один из ланнахов забылся, взмахнул крыльями и был мгновенно атакован с трех сторон сразу. Несколько ударов — и тело его сломанной куклой закувыркалось вниз. Это словно послужило сигналом — матросы дружно упали на абордажную команду.

И встретили частокол копий. Многие из бывших пехотинцев сохранили при отступлении свои плетеные щиты и теперь снова превратились в подобие черепах.

Остальные вооружились луками и достойно встретили воздушную атаку — послышался резкий, зловещий посвист, и в море рухнуло несколько десятков пронзенных стрелами тел.

А затем перед Уэйсом появились острые, как ножи, зубья каменных вил и оскаленная ревущая пасть. Уэйс закрылся щитом и почти утратил способность управлять левой, онемевшей от удара рукой. Не целясь, он пнул обутой в тяжелый сапог ногой, попал в жесткий, мехом поросший живот, услышал свистящий хрип выбитого из легких противника воздуха и взмахнул томагавком. Тупой тошнотворный хруст, дракхон схватился руками за сломанное крыло и куда-то исчез.

Нужно было спешить дальше. Ошеломленные необычным поведением абордажной команды, дракхоны растерянно кружили в небе, держась подальше от смертоносных стрел. Изо всех дверей носовой надстройки скалились и огрызались женщины, пытавшиеся раскинутыми крыльями прикрыть своих плачущих детей. На них не обращали внимания — главной целью была корабельная артиллерия.

Поняв, очевидно, происходящее, один из недавних хозяев плота с ястребиным клекотом рванулся вниз; ланнахская стрела превратила его бросок в падение, но тут же от тучей нависших дракхонов отделилась организованная группа воинов; опустившись на полубак, они заняли оборону вокруг огнеметов и баллист.

— Вот так, значит, — прогромыхал ван Рийн. — В игрушки поиграть захотелось. Ничего, сейчас мы с ними разберемся.

Вращая над головой похожий на кувалду топор, он забухал по палубе. Пущенный из пращи камень бессильно отскочил от прикрытого сыромятной кожей брюха, поросшую клочкастой щетиной щеку царапнул дротик, духовые ружья превратили двойной панцирь в нечто, похожее на подушечку для иголок. С помощью двоих крылатых телохранителей торговец буквально взлетел по отвесной переборке и оказался в самой гуще врагов.

— Je maintiendrai! — рявкнул он, расшибая ближайшему из дракхонов голову. — С нами Бог! — крикнул он, с хрустом переломив сапогом чьи-то боевые вилы. — Fram, fram, Kristmenn, Krossmenn, Kongsmenn! — проорал ван Рийн, пройдясь топором по ребрам троих опрометчиво приблизившихся к нему воинов. — Heineken's Bier! — трубно возгласил он, отдирая от своей спины вцепившегося в нее крылатого матроса и сворачивая ему шею.