Миры Пола Андерсона. Том 11

— Что, что, — пробурчал ван Рийн. — Ясное дело — перемирие. — Он поковырялся пальцем в зубах, отхаркнулся и удовлетворенно похлопал себя по животу. — У них там никто не мог ни с кем справиться, вот Толк и послал весточку Дельпу и сказал, давай-ка побеседуем, и Дельп согласился.

— Но… мы не можем… нельзя вести переговоры с дракхонами. Ведь он же не… он же не наш, он все равно как животное!

От брезгливого, ненавидящего рева, которым поддержали Ангрека все окружающие ланнахи, по спине Уэйса побежали мурашки.

— С подобными дикими, грязными тварями не может быть никаких разумных разговоров, — продолжил Ангрек. — Тут выбор один — или мы убьем их, или они убьют нас.

Ван Рийн повернулся к стоявшему на полубаке Уэйсу.

— Нужно, пожалуй, сообщить им, — сказал он по-английски, — что достигнутое перемирие — главная, и даже единственная, цель всей этой драки. Только, может, не сейчас, а чуть попозже, nie?

— Не знаю, — покачал головой Уэйс. — Я бы лично не рискнул.

— Никуда не денешься, придется признаться, и прямо сегодня, а потом молить Бога, чтобы нас не нафаршировали красным перцем. Уговорили же мы, в конце концов, и Тролвена, и даже весь Совет. Но с другой стороны, все они — очень трезвые ребята. А вот теперь-то, — вздохнул ван Рийн, — и начнется настоящий разговор. Раньше были цветочки. «И бремя времени мучительней всего» — так, кажется, кто-то сказал. Хватит у тебя нервов выдержать это от начала до конца?

19

Захваченные ланнахами плоты — чуть больше десятой части всего Флота — выбрались из общей неразберихи и отошли вместе с немногими уцелевшими ледяными кораблями чуть в сторону. На их палубах царило тяжелое, напряженное ожидание.

Примерно такое же количество плотов было уничтожено — одни из них выгорели начисто, другие так пострадали от каменного града, что ломались на самой малой волне. Среди этих мертвых морских чудовищ, брошенных обоими племенами, бессмысленно тыкались из стороны в сторону многочисленные каноэ — переломленные пополам, разбитые в щепки, до черноты обгоревшие, иногда более-менее целые, но с экипажем из одних крылатых трупов.

Остальной Флот собрался вокруг флагмана, но эта группа представляла собой довольно жалкое зрелище — ни один плот, ни одно каноэ не избежали потерь и повреждений, некоторые из них были измочалены чуть не до полной непригодности. Флот сохранил никак не больше половины обычной своей боевой мощи.

Но даже при таких потерях он имел за все про все почти в три раза больше боевых единиц, чем эскадра ланнахов. А больше плотов — значит, больше боеприпасов, так что равенство в живой силе мало что давало Стае. К тому же ледяные корабли заметно уступали противнику конструктивно, а ланнахские экипажи захваченных плотов не могли равняться с опытными моряками Флота.

Короче говоря, Флот сохранил преимущество.

— Не снимал бы ты панцирь, — поморщился Толк, подсаживая ван Рийна в трофейное каноэ. — После окончания перемирия осталось бы только затянуть быстренько ремни, и порядок.

— Ну а что, если перемирие сохранится? — Торговец с хрустом потянулся, выпятил исстрадавшееся от многочасового стеснения брюхо и плюхнулся на банку. — За какую тогда провинность буду я таскать на себе этот ваш идиотский корсет?

— Я смотрю, и Тролвен тоже без панциря, — заметил Уэйс.

— Это — чтобы не уронить достоинство Стаи. — Рука командора, пригладившая блестящий коричневый мех, нервно подрагивала. — А то эти мокрозадые еще вообразят, что я их боюсь.

Команда каноэ налегла на весла, и нос суденышка взрезал темную, покрытую рябью воду. В воздухе то плавно парили, то резко падали вниз и снова взмывали к небу воины — ланнахская охрана демонстрировала противнику высший класс парадного, церемониального полета. Парламентеры договорились, что общая численность посольства не превысит сотни, в самую гущу разъяренного Флота направлялась жалкая, неспособная ни на какое реальное сопротивление горстка; по спине Уэйса пробежал холодок.

— Вряд ли что-нибудь получится, — сказал Тролвен. — Они думают совсем не так, как мы.

— Да ничем они от вас не отличаются, — буркнул ван Рийн. — Братское отношение, вот чего вам не хватает. Ну, порасшибали вы друг другу головы — только зачем же примешивать к этому еще и расовые предрассудки?

— Ничем не отличаются от нас? — ощерился Тролвен. В его глазах появился опасный блеск. — Послушай-ка, землянин…

— Ладно, не будем, — отмахнулся ван Рийн. — Понимаю, у них нет течки. И вы думаете, что это жутко важное обстоятельство. А я вот тут тоже кое о чем подумал, так что заткнись.

Ветер перебирал гребни волн, гудел в туго натянутых тросах; прожекторными лучами шарили по морю косые, пробивающиеся сквозь разрывы мчащихся по небу облаков снопы закатного света. В прохладном воздухе стоял влажный запах соли и какой-то морской живности. «В такой момент нелегко умирать, — думал Уэйс. — А труднее всего оставить Сандру, лежащую сейчас там, под ледяными кручами Дорнаха. Молись за меня, любимая, жди меня и молись за меня».