Миры Пола Андерсона. Том 13

— Правильно, — признал он. — Если мы хотим, чтобы корабль играл с нами как следует, мы должны принять и вытекающие из этого логические следствия. Иначе программа станет невероятно усложненной. Да и честь спортсмена, знаете ли…

Чи перетасовала колоду.

— Ладно, — сказала она мрачно. — Раз так, я выиграю у тебя и на таких жестких условиях.

Конечно, это ей не удалось. Никому не удалось. Имея в своем распоряжении так много резервов, Пень развернулся вовсю. Ему не удалось прикарманить все их комиссионные за операцию «Икрананка», пока они летели к Земле, но заметный ущерб им он нанес.

День гнева

Тысячелетие за бессчетным тысячелетием бежала эта звезда по своему пути, прежде чем оказалась между Бетельгейзе и Ригелем. Раза в полтора тяжелее Солнца, раскаленно-белая, она была чудовищно прекрасна в ослепительном убранстве короны и огромных протуберанцев. Но и только: такие звезды — не редкость. Один из кораблей, участвовавших в первой Великой Разведке, отметил ее существование, но не мог задерживаться здесь долго — гораздо больший интерес представляло соседнее солнце, имевшее планеты. Галактика слишком велика, кое-какие приблизительные сведения о том ее спиральном рукаве, в котором мы живем, — самое большее, на что могла рассчитывать команда. Поэтому некоторые многозначительные особенности спектра этой звезды остались незамеченными.

На пару веков о ней фактически забыли — Технической цивилизации хватало забот с миллионами более близких к Солнцу миров; никто так и не обратил внимания, что эта звезда заметно старше всех своих соседок, принадлежащих к одному с ней типу, а значит, и вправду пришла издалека. В астрономических масштабах она не была такой уж старой, но большие бездетные светила эволюционируют быстро и довольно непредсказуемо.

А затем эта звезда взорвалась, по случайности — в тот самый момент (не будем забывать, что на межзвездных расстояниях понятие одновременности далеко не очевидно), когда в каком-то световом годе от нее пролетал разведывательный корабль Торгово-технической Лиги, мирно занимавшийся поиском новых рынков.

Предсмертная же агония наступила месяцами раньше. Все более яростные термоядерные реакции выжгли в ядре последние остатки водорода. Удерживавшиеся прежде радиационным давлением верхние слои коллапсировали под собственным своим весом, в результате чего вспыхнули совершенно другие реакции термоядерного синтеза. Создавались новые элементы, причем не только такие, которые присутствуют обычно на планетах, но и короткоживущие трансураны; какое-то время в этой анархии доминировал технеций. Нейтроны и нейтрино хлынули наружу, унося с собой последние остатки поддерживавшей равновесие энергии, сжатие стало катастрофическим. Вспыхнула сверхновая, в кратком своем максимуме сравнимая по яркости с целой галактикой.

Корабль шел на гипердрайве, и только это спасло членов его экипажа. Они тут же бежали со всех ног от чудовищного фейерверка — даже в крохотных промежутках между квантовыми микроскачками просачивалось опасное количество радиации, да и все равно корабль не имел никакой научной аппаратуры. Появилась первая в истории возможность хорошенько рассмотреть новорожденную сверхновую. Слишком далекая от места событий Земля не могла ничем помочь, но зато совсем рядом был Катараянис со своей научной станцией, вполне способной выслать исследовательский корабль.

Для детального изучения редчайшего космического события требовалось многое, в частности — место для размещения людей и изготовление аппаратуры. Если заказывать приборы на заводах Содружества, к моменту их доставки волна, несущая информацию о быстро развивающихся событиях, пройдет огромное расстояние, ослабившись при этом по известному из школы закону «единица на эр квадрат», и какая же тогда будет, спрашивается, точность измерений?

К счастью, в парсеке с небольшим от космической скандалистки — для многолетних исследований позиция практически идеальная — находилась некая звезда G-типа, одна из планет которой принадлежала к террестроидным по многим классификационным параметрам, как физическим, так и биохимическим. Согласно отчетам разведчиков, самая прогрессивная из культур этой планеты находилась буквально на грани научно-технической революции. Эврика!

Не нужно, правда, забывать, что, не говоря даже о приблизительности упомянутых отчетов, писались они две сотни лет назад.

— Нет.

Мастер Дэвид Фолкейн пораженно отшатнулся; ближайшие к нему стражники схватились за пистолеты. «Ну а теперь-то какой чертов канон я нарушил?» — мелькнуло в сознании.

— Простите, э-э, простите, не понял, — неуверенно сказал он.