Миры Пола Андерсона. Том 18

Бэннер, что мне делать? Я не так красноречива, как он. Если он сложит сатиру на меня, то меня лишат права голоса до конца моих дней!

Ну ничего, держись, Йеввл, не впадай в панику! Я уже давно, много лет назад предвидела, что тебя поджидает такая опасность. Я не говорила с тобой об этом, потому что тема очень неприятная, — больше для тебя, чем для меня. Но я приготовилась к этому…

Вайон зашевелился на своем помосте.

— Нехорошую вещь ты задумал, Эрранда, — сказал он. — Это слишком жестокое наказание для молодого, уставшего с дороги юнца. Такой поступок может вызвать нарекание как тебе, так и всему Колледжу. Лучше позволь ему извиниться перед тобой.

— Хорошо, только пусть его мать и ее команда откажутся от своей безумной затеи, — ответил Эрранда.

Бэннер что-то быстро и взволнованно шептала. Сознание того, что сестра думает так же, как она, Йеввл, успокоило ее. Выступив вперед, Йеввл сказала:

— Нет. Пора покончить с бессмысленной говорильней. К чему он призывает нас — к страху и повиновению! К страху перед завтрашним днем, к повиновению сначала ему, а потом судьбе? Да, Люди со Звезд принесли нам перемены, и не все они к добру. Но как вы будете чувствовать себя, если ваш новорожденный младенец замерзнет у вас на руках? Разве не предпочтительнее, чтобы он рос и становился сильным?

…Разве нам когда-нибудь угрожали Люди со Звезд? Нет, нам угрожают именно те, кто тянет нас в пропасть! Кто требует от нас повиновения! Как раз они и угрожают нам. И если они победят, то погибнет все то, чего мы добились для себя, для своих детей и для детей своих детей. Разве нет смысла в попытке получить помощь?

Ошеломленная аудитория молча слушала. Никогда никто еще не осмеливался так открыто нападать на старейшего Искателя Мудрости, да еще в присутствии Повелителя Вулкана.

До этого Йеввл говорила собственными словами, лишь повинуясь совету Бэннер. Произнеся их, она направилась к Эрранде — крылья распростерты, шерсть вздыбилась, ногти выпущены… И, не дожидаясь, пока ее призовут к порядку, вымолвила:

— Я сама сложу на тебя сатиру, и пусть все узнают, кто ты на самом деле!

С трудом сдержав гнев, он взял аккорд на арфе и спросил:

— Ты? Какую же сатиру ты способна сложить?

— Вот, послушай, — ответила она, приблизившись к нему вплотную. И продекламировала услышанное от Бэннер:

О ветер! Стань свидетелем того, что слышишь здесь,
И вдаль неси, ревя и завывая,
То имя, что я назову сейчас. И пусть никто
Не позабудет этого безумца, ни
Глупого совета, что он дал в момент тревожный…

— Замолчи! — зарычал Эрранда, отшатнулся от нее, и арфа его упала на земляной пол.

Ему бы понадобилось не меньше ночи, чтобы сложить сатиру. Она же мгновенно бросила ему в лицо свои стихи, да еще столь совершенные по форме!

— Не будь мстительной, — предупредила Бэннер. — Дай ему шанс.

— Да, конечно, — согласилась Йеввл. Великодушие сестры удивило ее.

Эрранда выпрямился, огляделся, как бы собирая остатки былого величия, и сказал едва слышно:

— Повелитель Вулкана, собратья мои и сородичи! Я противился этому предложению. Возможно, я был не прав. Во всяком случае, ссоры между нами… подобные той, что произошла… — самое худшее, что может быть. Я беру обратно свои возражения.

Повернувшись, он опустился на скамью. Влекомая неожиданным порывом, Йеввл подняла с пола арфу, подошла и подала ему.

После небольшой паузы Вайон — не очень, впрочем, уверенно — произнес:

— Если других мнений нет, будем считать вопрос решенным. Несгибаемый пергамент с написанным на нем стихотворением холодил руку. Она аккуратно положила лист в дорожный мешок, лежавший на седле. Невдалеке пасся привязанный онсар и громко чавкал в наступившей тишине. Йеввл нужно было побыть какое-то время одной, чтобы собраться с мыслями. Теперь она шла по направлению к лагерю — предстояло еще сделать общее заявление.

Вышли на равнину. Редкий кустарник освещали лучи заходящего солнца — красной пирамиды, казавшейся огромной в туманной мгле. На западе мрачные краски постепенно сменялись серо-голубыми, а на востоке переходили в багровые. На севере грозно высился в темноте пик Гуньор: дымок с его вершины, пронизанный бликами лучей, закрывал луну. На северо-западе сгустились тучи, извергая пламя и грохот. Было холодно, и холод становился все нестерпимее. Он проникал в тело Йеввл, поднимал дыбом шерсть.