Миры Пола Андерсона. Том 18

Она остановилась, он тоже. Так они стояли под аркой, образованной кронами деревьев. Желтый лист упал ей на волосы. Он взял обе ее руки в свои. Руки были холодные. С решительностью, которая, должно быть, далась ей нелегко, Бэннер заговорила:

— Мне нужно было подумать. Многое понять. Все изменилось, все пошатнулось; возможно, кое-что удастся восстановить, но прежнего не вернуть. Половина меня умерла вместе с Йеввл. Мне нужна перемена, и я поняла… — Она говорила медленно, с трудом подбирая слова, потому что правда открылась ей ценой мучительных раздумий. — Я не хочу начинать все заново с другими рамнуанами. Наше сестринство — мое и Йеввл — было чудом. Мысль о нем всегда будет согревать мне душу. Но оно возникло, когда мы обе были молоды, а это — не восстановимо.

Шелестел лес. Из каньона несло ветерком.

— Я осталась на Терре потому, Доминик, что надеялась снова встретить тебя.

— А я все время мечтал услышать от тебя эти слова, — ответил он. Поцелуй длился долго. Потом Флэндри сказал:

— Мы должны быть всегда честны друг с другом. Мы не влюбленная юношеская пара. Мы люди уже немолодые и не очень веселые. Но главное — мы друзья. И вместе составляем отличную команду! Будет жаль, если она распадется. Хочешь сохранить ее?

— Пожалуй. Во всяком случае хочу попытаться. Спасибо, дорогой мой друг.

И они вместе вошли в осень…

Игра Империи

Глава 1

Она сидела на башне Санта-Барбары, барабаня пятками по парапету. Над ней было чистое, глубокой голубизны небо; маленькое, но яростное солнце — Патриций — стояло в зените. Бледнели над головой две луны. К горизонту небо выцветало, скрываясь на востоке за белым облачным морем. Ветер был прохладен. До того как ее народ пришел на Имхотеп и изменил климат, было бы гораздо холоднее: вершина Маунт-Хорн возвышалась над уровнем моря на все двенадцать километров.

На западе Диане горизонт виден не был — центр города сильно вырос вверх за последние десятилетия. Там, над городком института, состоявшим почти сплошь из новых домов, возвышалась Пирамида, в которой располагались имперские учреждения, а от нее расходились ряды фабрик, магазинов, отелей, жилых домов.

Диане больше нравился старый квартал, где она сейчас и находилась. Он тоже изменился, но больше по численности жителей, чем по размерам или архитектурному стилю. Кипящий, многоязычный, многорасовый, половина — приезжие, заброшенные сюда космическими приливами.

«Кто владеет Санта-Барбарой, владеет планетой».

Поговорка устарела уже на несколько столетий, но определенное уважение к месту сохранялось. Хотя старой исследовательской базе больше не угрожали топочущие стада ледовых быков, хотя Смута, выбросившая на планету десятки враждующих мародерствующих отрядов, окончилась, когда до планеты дотянулась рука Терранской Империи, хотя старые оборонительные сооружения стали бесполезны против тех переворотов, что сотрясали планету прошлое столетие, и давно были снесены — но все же один реликт сохранился в Лагере Ольги — там, где теперь расположилась базарная площадь. Пушки давно отправили на переплавку, в казематах гудело эхо, вьюнок карабкался по желтому крошащемуся камню стен, но Санта-Барбара все еще стояла; со стороны девчонки-сорванца было довольно дерзко вот так залезть и усесться наверху.

Но Диана часто так делала. Соседи уже привыкли и не обращали внимания — в конце концов, она была им другом, а для чужих это ничего не значило; только мужчины-люди иногда махали рукой и кричали приветствия симпатичной девчонке. Диана улыбалась и махала в ответ, однако научилась отклонять приглашения.

Она забиралась не просто полюбоваться на постоянно меняющийся вид. Иногда выпадал шанс заработать кредит-другой, когда приезжему требовался гид — показать местные виды и развлечь. С не-людьми это было безопасно. А иногда знакомый — тогда это мог быть и мужчина — мог попросить ее сбегать по делу или раскопать нужную информацию. Если у него не было денег с ней расплатиться, можно было накормить ее обедом или сделать подарок или еще что. Сейчас у нее своего дома не было, если не считать разрушенного храма, где она прятала свои небогатые пожитки и, если не подворачивалось ничего лучшего, расстилала на ночь спальный мешок.