Миры Пола Андерсона. Том 19

Он прошел полосу рифов и оказался в заливе Ардашир. Отсюда дорога вела в океан Урании, а далее — в открытый мир. Волнение было не очень сильным. Судно переваливалось с одной волны на другую. Его движения повторял и аэробус, который О'Малли посадил на воду на поплавках. Теперь им предстоял один из самых сложных этапов их операции — лечь в дрейф бок о бок и заняться перегрузкой. Дэнни подал условленный сигнал.

Когда оба «судна» были соединены, О'Малли высунулся из своего грузового отсека и восторженно прокричал:

— Мы добились своего! — И тут же с не меньшей радостью поправился: — Извини! Ты сделал это!

— Мы оба сделали это, Джек! — ответил Дэнни. — А теперь, давай, я сначала передам тебе приборы. Знаешь, нам чертовски трудно придется с мотором. Можем и потерять его.

— Ничего, перебьемся. Если цепи крепки, эта лебедка потянет и втрое большую тяжесть. Но, разумеется, сначала займемся наукой, она полегче.

Дэнни уперся ногами в ограждение и начал передавать ящики. О'Малли принимать их было жутко неудобно. Тем не менее перегрузку кончили благополучно. О'Малли крикнул, покрывая шум волн и ветра:

— Какая жалость, что нам приходится бросить туг это поразительное судно!

Дэнни оглядел дело рук своих, потом перевел взгляд на сушу и тихо ответил:

— Ничего! Мы еще вернемся за ним.

ТАКОВЫ ЖЕНЩИНЫ

После трех часов тревожного сна Дэн Коффин проснулся с той же неотвязной мыслью: Они так и не вышли в эфир!

Или вышли? — спрашивал его мозг и отвечал: Нет, не выходили. Я же строго-настрого распорядился, чтобы меня известили сразу, как только будет что-то новое. Каково бы оно ни было.

Итак, он не слышал голоса Мэри с самого наступления сумерек. Она заблудилась, она в опасности. Дэн заставил себя добавить: Л может быть, уже умерла.

Неужели же навсегда исчезла та радость, которую несло ему — именно ему — радио: «Помни же, Дэн, у нас с тобой свидание ровно через три десятка дней, начиная с сегодняшнего. А пока — до встречи. Я буду ждать!»

Разум тут бессилен, и, повторяя себе, что надо бы еще отдохнуть, Дэн все же вылез из койки. Коврик — шкура церотера — щекотал босые подошвы, а глиняный пол холодил. Воздух был полон тепла и звуков — трелей, кваканья, плеска волн. Донесся и грозный рев какого-то хищника. Но ничего этого Дэн не замечал. Из окна сочился белесый свет, но в самой хижине было темно. Он не стал зажигать свет, чтобы одеться. Когда проживешь в дебрях достаточно долго, обязательно научишься делать такие простые дела и без флюоропанели над головой.

Дэн ощущал накопившуюся в нем томительную усталость. Каждая его косточка чувствовала лишнюю четверть силы земного притяжения. Но это же пустяк, подумал он. Ведь он провел на Рустаме всю свою жизнь. Ни одна клетка его тела не знала Земли — за исключением той изначальной, с набором хромосом, конечно, с заключенной в них памятью о миллионах лет совсем другого эволюционного процесса. Просто я погибаю от тревоги.

Когда Дэн вышел наружу, ветерок взъерошил ему волосы так же нежно, как это делали пальцы Мэри, и ночная прохлада влила в него новые силы. А может, это сделали ароматы, принесенные бризом — запахи почвы, воды, буйно растущей зелени. Дэн наполнил ими свои легкие и прислонился спиной к надежной прочности бревенчатой стены, продолжая вдыхать спокойствие своей родной страны. Несколько тысяч человеческих существ, изолированных в мире, который не был родиной расы Дэна, должны всегда быть начеку. Но кое-кто сделал эту необходимость частью своей натуры, и теперь не было мира в их душах.

Среди двух дюжин строений, из которых состояла станция, были не только бревенчатые домишки, но и современные сборные здания из металла и пластика, казалось, ставшие частью этого ландшафта, но на самом деле просто терявшиеся в его беспредельности. За ними, вплоть до темной стены леса, простирались пастбища и поля. А рядом тихо ворковали воды озера Мунданс — озера Танцующей Луны. Они простирались до невидимого сейчас горизонта — границы мира, за которой вздымались высокие горы, уходя все выше и выше, пока их вершины не исчезали в плотной пелене облаков.

Прямо же над головой Дэна небо было чистым, как это нередко бывало в летние ночи. Оба спутника видны как на ладони — Ракш сейчас находился на максимальном удалении — маленький медный серпик, а Сухраб, как всегда, смотрелась крошечной искоркой. Поэтому свет давали в основном звезды. Они горели ярче и казались более многочисленными, чем обычно, когда смотришь сквозь плотный воздух Низин. Дэну даже удалось обнаружить среди них солнце Терры. Оба спутника все же давали достаточно света, чтобы вызвать игру бликов на озере; их отражения скользили по воде быстро, как летающие светляки.