Миры Пола Андерсона. Том 19

— Да, конечно. — Она повернула к нему лицо с тем решительным видом, который он знал очень хорошо. Она даже попыталась улыбнуться, но из этого ничего не получилось. — Просто мне было очень одиноко. Мне так не хватало тебя… — Больше сдерживаться она не могла, опустила голову и разрыдалась.

Он вскочил, склонился над ней и неуклюже прижал к груди и ее, и того ребенка, который, по мнению докторов, будет у нее последним.

— Я знаю полдесятка прекрасных семей, где будут счастливы усыновить его, — сказал он. — Именно это одна из причин того, что я был так занят. Надо было подготовиться на всякий случай. Мы сможем навещать его, когда захотим. Это же совсем не то, что смерть, верно? И, конечно, мы усыновим экзогенного ребенка, как только будет такая возможность. Родная, мы же оба знали, что наша удача не будет длиться вечно. Трое собственных детей, знаешь ли, прекрасный дар судьбы. Мы должны радоваться этому. Правда должны, девочка.

— Д-д-да, это так… только… маленький Чарли, который сейчас сосет мою грудь… Может, мы сможем переселиться сюда, Дэн?

Он весь напрягся, прежде чем смог ответить серьезно и вдумчиво:

— Нет. Ничего это не даст. И ты это сама знаешь. Мы потеряем все… ради чего мы… и наши остальные дети… работали и надеялись. Мы будем тосковать по дому…

…По высоким горам, по рекам, стекающим, сверкая и звеня, с голых скал, по бескрайным лесам — бирюзовым, красно-коричневым и золотым, которые переходят в еще более бескрайние степи, где пасутся бесчисленные стада дивных животных; по морям, где вздымаются волны, вызванные деятельностью солнца и лун, бросающие вызов человеку, стремящемуся открыть дверь в мир на крошечных парусниках; по небесам, скрытым пологом серебристых облаков, где все внезапно меняется, где сверкают молнии, откуда внезапно обрушиваются чудовищные ливни, похожие на реки, бегущие через пороги; по воздуху — плотному и насыщенному запахами почвы, воды и жизни, благодаря чему и жизнь человечества становится богатой и исполненной сил; по дому, который выстроен их руками и из жалкой хижины превратился в изящный коттедж; по огородам, садам и огромным полям, вспаханным их руками, по озеру, что похоже на море и лежит среди полей, по диким зарослям вокруг него; по друзьям, с которыми они пер>еплелись своими корнями и которые тейерь для них больше чем друзья, а их дочка стала первой любовью мальчика по имени Джошуа Коффин…

— Ты прав, — сказала Ева. — Ничего из этого не получится. Я… я… справлюсь с этим… попозже… А пока поддержи меня, Дэн, дорогой. Будь со мной рядом.

Он отпустил ее и встал:

— Не могу, Ева. Сейчас никак не могу.

Она смотрела на него почти с ужасом.

— Как раз сейчас судьба всей нашей общины зависит от… ну… от меня, — еле выговорил он. — От перемен. Мы — ты и я — обговаривали это не раз.

— Но… — Она переложила гукающего ребенка, чтобы освободить правую руку, и умоляюще протянула к нему: — Но разве это не может подождать немного? Оно и так ждет уже давно…

— Вот это и есть ответ. Все, ради чего я трудился, решается именно сейчас. Я не имею права мешкать. Сейчас самое выигрышное для нас время. Я чувствую это всей кожей. Я не могу позволить… этому человеку остыть. Он тогда сможет увильнуть от соглашения, которое сейчас готов заключить. Я его изучил, поверь мне. В политике всегда так — ты или хватаешься за свой шанс, или…

Политика!

Все то недолгое время, которое у него еще оставалось, Дэн утешал Еву. В конце концов она приняла его прощальный поцелуй и обещание вернуться, как только он освободится от дел, принеся в качестве подарка свою победу и победу своих товарищей. Он не сказал ей, что победа отнюдь не гарантирована. Впрочем, это она знала и сама. Ее ум и воля давно уже стали частью его разума и воли. Сейчас она просто устала, она нуждается в нем, а он за всю жизнь не совершил такого трудного дела, как сейчас, когда покидал ее рыдающей, чтобы выполнить свой проклятый долг.

Или попробовать его выполнить. Что может быть надежного в мире, который никогда не предназначался для человека?

Взгляните на этот мир, такой странный и чуждый во всех отношениях, и прибавьте сюда тот факт, что никакой помощи ему с Земли быть не могло — с той самой Земли, которую крошечная кучка свободолюбивых людей когда-то оставила за своей спиной. И еще учтите, что сила тяжести тут на четверть выше, чем на Земле, где ваш вид и его предки вплоть до первой полуживой плесени эволюционировали и видоизменялись.

Вряд ли переселенцам было легко привыкать к этой силе тяжести. Их дети, родившиеся уже на Рустаме, приспосабливались к ней уже лучше. Но вынашивать и рожать этих детей было куда как нелегко. И для большинства женщин это будет трудно и в будущем, пока естественный отбор не создаст совершенно новую человеческую расу.