Миры Пола Андерсона. Том 8

Стив выяснил, что мы можем попасть в любую точку времени ада, если найдем способ, и это открывает нам дверь, или сдвигает нас с мертвой точки, или дает что-то, чего мы пока не можем понять. И еще мы знаем, что отношения между нашим миром и Нижним континуумом могут быть описаны математически. Доктор Фалькенберг составил ряд уравнений и начал решать их для разных условий. Доктор Грисволд разбирается, каким образом результаты этих решений могут соответствовать законам физики, а Билл Харди рассматривает тот же вопрос с точки зрения химии и атомистики, и так далее. Конечно, они едва приступили к работе и их выводы не могут быть проверены экспериментально. Но по крайней мере они уже дали возможность доктору Нобу как метафизику и мне как инженеру-практику составить ряд чар. Мы закончили их сегодня утром. Они могут защитить экспедицию в пространстве ада и помогут им быстро вернуться назад. А это уже больше, чем имели предыдущие экспедиции.

— Этого недостаточно, — возразил Чарльз. — У вас ведь нет полного описания вселенной ада — впрочем, такого описания и для нашей-то Вселенной не существует… и вы совершенно не в состоянии предсказать, каким безумным образом изменяются там все метрики в разных точках.

— Верно, — согласился Барни.

— Так что защита, действующая в одной точке, может оказаться совершенно бесполезной в другой.

— Да, но если пространственно-временная конфигурация будет математически описана как единый путь, то и чары можно соответственно изменить.

— Что? Но это немыслимая задача! Ни один из смертных…

— Правильно, — сказала Джинни.

Мы все уставились на нее.

— То, что Стив узнал в подземельях, было первым ключом, — сказала Джинни. — И еще ваше замечание, адмирал. Ни один смертный сделать этого не в состоянии. Но ведь величайшие геометры умерли.

У всех одновременно вырвался нервный вздох…

Глава 29

Наладив соответствующие чары личин и запихав негодующего Свартальфа в сумку для образцов, наш комитет расселся на ковре, принадлежащем компании. Было уже около четырех. Конечно, наш фэбээровец проникнется подозрениями, если я не вернусь домой к шести, но тут уж я ничего не мог поделать.

Сначала мы приземлились возле церкви святого Олафа, и пастор Карлслунд отправился за нужными ему вещами. Дженис Венсел, сидевшая позади нас, наклонилась вперед и пробормотала:

— Боюсь, я не слишком разбираюсь в подобных вещах, но разве призыв к святым — подходящее занятие для лютеран? Мне казалось, что этим занимаются католики.

На конференции этот вопрос вообще не возникал. Пастор лишь упомянул о различии между молитвой — просьбой, обращенной к Всевышнему, — и чарами, которые используются лишь для того, чтобы облегчить путь куда бы то ни было; и еще говорилось об обращении к царству мертвых при желании вызвать дух ушедшего.

— Не думаю, чтобы тут была какая-то разница, — сказала Джинни. — Что такое душа? Никто не знает. Конечно, есть доказательства того, что она существует, но разрозненные, и в эксперименте проверить их невозможно. Впрочем, и большинство параестественных явлений тоже непроверяемы.

— Но это не мешает их практическому использованию, — вмешался доктор Нобу. — К тому же параестественные силы, в отличие от сил физических, таких, как гравитация или электромагнетизм, не ограничены скоростью света. Следовательно, в принципе они могут переносить энергию из любой части пространства в любую. И потому исчезающе малое, слабое воздействие может дать неопределенно сильный ответ. Поэтому для контроля над параестественными силами важнее понимать их качественное значение, чем количественное. И мы, после всего лишь трех дней изучения возможных вариантов течения времени в пространстве ада, уже отчасти уверены, что наши новые чары сработают… Но что касается души, я склонен верить, что она скорее имеет характер сверхъестественного явления, чем параестественного.

— Нет, — сказала Джинни. — Я считаю, что душа — это энергетическая структура внутри параполей. Ее создает тело, но она переживает свою матрицу. Освободившись, она свободно движется между разными пространствами. И если она, лишившись тела, по каким-то причинам блуждает в этом мире, разве это не привидение? А если она вселяется во вновь оплодотворенную клетку, разве это не инкарнация? А если Творец позволяет ей приблизиться к нему, разве это не спасение? Но если ее больше привлекает дьявол — разве это не проклятие?

— Ох, Боже! — вырвалось у Дженис.

Джинни нервно рассмеялась.

Барни, сидевший на водительском месте, обернулся.

— Что касается твоего вопроса, Дженис, — сказал он. — Да, у лютеран нет обычая вызывать святых. Но мы ведь и не отрицаем, что они иной раз являются к нам. Может, католический священник или рабби неохасидов и лучше знают, как именно обращаться за помощью. Но я не мог за такое короткое время найти кого-то, кому мог бы полностью довериться, а Джима Карлслунда я знаю уже много лет… О, вот и вы, пастор…

Пастор взобрался на ковер, держа охапку церковных принадлежностей.