Миры Прота. Отчёт Прота на Ка-Пэкс (ЛП)

— Это ты сказал, а не я.

— Но Фрэнки — человек! Как и Бэсс![138]

— Нет, не человек! Именно поэтому вы и запрели их здесь, в своей тюрьме!

— Они не принадлежат к виду Homo Sapiens?

— Конечно, принадлежат. Но «быть человеком», мой дорогой сэр, — это состояние ума. И притом очень скверное.

— Ну хорошо. Кто ещё в твоём списке?

— Девяносто девять других существо, к сожалению.

— Ладно, мистер Спок. Сейчас я бы хотел поговорить с Робертом.

— Хорошо, капитан.

Его голова немного опустилась. Я узнал того, кто оказался передо мной.

— Роб? Мы можем поговорить?

Он отклонил предложение.

Я снова ходил по тонкому льду, но вспомнил выражение нашего бывшего директора Клауса Виллерса: «Экстраординарные случаи требуют экстраординарных мер».

— Роб, ты хочешь отправиться с протом на Ка-Пэкс? Там всё будет иначе. Ты сможешь забыть прошлое, начать всё заново. Как тебе такая идея?

Нет ответа.

— Давай сделаем так: просто кивни, если хочешь оставить всё позади. Ты хочешь улететь на Ка-Пэкс, Роб?

Я пристально выслеживал малейшие признаки движения у Роберта. Он был настолько неподвижен, что едва дышал.

— Роб, есть кое-что, чего ты мог не знать. На Ка-Пэкс у тебя появится возможность видеться с отцом в любое время, когда захочешь. Ты знал об этом?

Показалось, что он дёрнулся, хотя я мог выдавать желаемое за действительное.

— Это правда, Роб. У них есть удивительное устройство: компьютер, способный передавать изображение, звук и ощущения. Ты можешь снова блуждать по полям своего детства, бороться с Халком, навещать отца ещё до его травмы на бойне, играть с ним в шахматы или смотреть на звёзды — всё, чего пожелаешь. Звучит здорово, правда?

Я правда увидел, как он слегка улыбнулся, или мне показалось?

— Ты сможешь поговорить со своим отцом, извиниться перед ним, и жизнь продолжит свой ход, как будто ничего плохого не происходило. Ты хотел бы этого, Роб? Подумай!

Я буквально почувствовал, как подпрыгнуло моё сердце, когда голова Роберта начала медленно подниматься. Медленно, медленно, медленно. В конце концов, он произнёс:

— А Жизель и наш сын тоже смогут полететь? Я бы хотел познакомить их с отцом.

Я проглотил слёзы.

— Это зависит от прота, Роб. Хочешь с ним поговорить?

Он кивнул перед тем, как отключиться. Почти сразу прот поднял голову и посмотрел на меня.

— Роберт был здесь?

— Да, вы разминулись.

— Я чувствовал довольно сильные вибрации.

— Он был здесь, прот, но только несколько минут. Попробуешь его найти? Он не должен был далеко уйти.

Мои глаза закрылись от усталости. Открыв их, я увидел, что в комнате не было ни прота, ни Роберта.

Жизель была в восторге от того, что Роберт может отправиться с ней на Ка-Пэкс. Прежде чем я смог логически объяснить своё обещание, данное проту, она воскликнула:

— Мне ещё столько всего надо успеть сделать!

— Подожди!

Она развернулась ко мне.

— Да?

— Что будешь делать, если Роб снова передумает?

— У меня нет времени на интеллектуальные игры, доктор Брюэр. Мне нужно найти прота. Увидимся!

Я с грустью задумался, что будет, если прот «исчезнет» и оставит всех троих на земле. Станут ли Портеры моими новыми пациентами? Я отправился домой, чтобы отлежаться и обсудить с женой планы по выходу на пенсию.

В канун Рождества сильно похолодало, и погода стала больше напоминать зимнюю. Но толпа возле центральных ворот МПИ всё ещё была в приподнятом настроении, исполняя рождественские песни и согреваясь горячими напитками из автомата. Кто-то даже установил рождественское дерево, украшенное звёздами всех форм и расцветок. Я видел несколько минор[139] с горящими свечами. Не Рокфеллер-центр[140], но всё равно красиво.

Внутри института ничего особенного не происходило. В каждом отделении были намечены вечеринки, и первая прошла на четвёртом этаже. Я всё ещё не чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы играть роль Санты. Я предоставил эту возможность проту, который с восторгом горланил «Хо-хо-хо!» во все стороны. Для каждого пациента мы приготовили подарок, пирог и пунш. Психопаты освобождались из палат по одному-два человека за раз. Может, сказывался дух Рождества, но все они казались вполне адекватными и не проявляли враждебных намерений. Даже Шарлотта в её оранжевых кандалах казалась весёлой и собранной. Она всегда хорошо ладила с мужчинами, пока не откусывала какую-нибудь часть их тела.

Третье отделение было немного более расслабленным, и его пациенты представляли меньшую опасность для персонала. Бояться следовало разве что внезапной тарелки с пирогом, опущенной на лицо, или щипка за задницу от одного из подопечных с сексуальными отклонениями.

Я нашёл Джерри за работой над безупречной копией Статуи Свободы, вплоть до патины двуокиси азота и серебристого отражателя света внутри её факела.

— Печенье или кусочек пирога, Джерри? Твои любимые, с шоколадной стружкой!