Миры Роберта Хайнлайна. Книга 21

— В Колорадо? Что ж ты сразу не сказала? Возьми меня с собой!

— Нет, это деловая поездка.

— Я не буду тебе мешать. Можно мне будет съездить по воздушной дороге на вершину Пайке Пик?

— Ты никуда не поедешь. Ты останешься дома и будешь ходить в школу.

— Это просто свинство!

Я отсутствовала два дня и прекрасно провела время. Поначалу директорская должность немного ошарашила меня, но когда пришло время голосовать, я попросту проголосовала так же, как Джордж, — это для первого раза, потом у меня будет свое мнение.

Во время ленча мистер Гарриман посадил меня по правую руку от себя. Я не притронулась к вину и заметила, что и он тоже. На заседании он был образцом деловитости, но за столом являл собой само очарование и не говорил о делах.

— Миссис Джонсон, мистер Стронг сказал мне, что вы разделяете мой энтузиазм относительно космических путешествий.

— Ода!

И больше мы ни о чем другом не говорили, встав из-за стола последними — официанты уже убирали посуду.

Мы с Джорджем ночевали в доме для гостей на полпути между Денвером и Колорадо Спрингс — на боковой дороге, не на шоссе. В постели мы обсуждали конверт номер три.

«Солнечные экраны Дугласа-Мартина вызовут самый большой переворот в американской глубинке со времен Первой Трансконтинентальной железной дороги. Повсюду начнут строиться движущиеся дороги, снабжаемые энергией от экранов Дугласа-Мартина. Эти дороги в основном будут дублировать сеть существующих федеральных магистралей — Первая вдоль Восточного побережья.

Шестьдесят шестая из Чикаго в Лос-Анджелес и так далее. Вдоль этих бегущих дорог протянутся свои города, а нынешние большие города перестанут расти и даже лишатся части населения. Бегущие дороги будут бурно развиваться до конца двадцатого века. Постепенно они отомрут, как и железные дороги, но не раньше, чем в будущем столетии».

— Морин, — заметил Джордж, — в это крайне трудно поверить.

Я молчала.

— Не вижу, как это можно осуществить.

— А ты умножь тысячу миль на двести ярдов, потом переведи эту площадь в лошадиные силы. КПД прими за десять процентов. В ясные дни, когда солнце стоит высоко, избыток энергии аккумулируется, а когда солнца нет, он расходуется, заставляя дорогу двигаться. (У меня это прямо как от зубов отлетало — столько раз я решала эту задачу за тридцать четыре года.) — Я не инженер.

— Тогда обсуди это с вашим лучшим инженером — мистер Фергюсон, кажется, его зовут? — когда вернемся домой.

— Ты настаиваешь на своем?

— Я пророчествую. Это случится не скоро — первая дорога, от Кливленда до Цинциннати, двинется лишь через несколько лет. Я говорю об этом сейчас, чтобы «Гарриман Индастриз» первые ухватились за дело.

— Я поговорю с Фергюсоном.

— Хорошо. А теперь позволь, я за тобой поухаживаю — ведь ты был со мной так мил.

Вернулась я в среду и по дороге домой заехала в контору «Аргуса» к полковнику Фрисби, президенту компании.

— Я вернулась, можете снять специальное наблюдение с моего дома. Есть какие-нибудь донесения?

— Да, миссис Джонсон. Дом ваш на месте — ни пожара, ни налета, ни взлома не случилось, была только шумная вечеринка в ночь на вторник и несколько менее шумная прошлой ночью — молодежь есть молодежь. Ваша дочь вчера не была в школе — проспала, наверное: понедельничная вечеринка затянулась за полночь. Но сегодня пошла в школу и выглядит нормально.

Записать специальные услуги на ваш счет или желаете расплатиться?

Я расплатилась и с легким сердцем поехала домой.

Войдя, я принюхалась: дом следовало проветрить.

И произвести генеральную уборку. Но это уже мелочи.

Присцилла явилась домой чуть позже четырех, настороженная — но, когда я улыбнулась ей, ответила мне улыбкой. Я не стала ничего говорить по поводу беспорядка в доме, повела ее обедать и рассказала о своей поездке.

Частично.

В пятницу я заехала за ней в школу и отвезла к доктору Рамси, предварительно с ним договорившись. Присцилла поинтересовалась зачем.

— Доктор хотел посмотреть тебя еще раз через пару месяцев. Они как раз прошли.

— И он будет во мне ковыряться?

— Возможно.

— Не хочу!

— Повтори еще раз, да погромче, чтобы тебя услышали в Далласе. Потому что, если ты говоришь серьезно, придется обратиться к твоему отцу. Твой официальный опекун — он. Ну так что?

Присцилла умолкла. Примерно через час Джим вызвал меня к себе в кабинет.

— Сначала хорошие новости. Вшей у нее нет. Теперь плохие. У нее сифилис и триппер.

Я выругалась, облегчив душу, Джим покачал головой.

— Леди так не выражаются.

— Я не леди. Я старая кошелка, и у меня неисправимая дочь. Ты сказал ей?

— Родителям я всегда говорю первым.

— Хорошо, давай теперь скажем ей.

— Погоди. Я предлагаю положить ее в больницу, Морин. Не только из-за гонореи и сифилиса, а из-за того эмоционального состояния, в котором она окажется, узнав, что у нее. Сейчас-то она держится с вызовом, почти надменно — но что с ней будет через десять минут?

— Все в твоей воле, Джим.

— Позвоню в Мемориал Белла и спрошу, нельзя ли поместить ее туда немедленно.

Глава 22 СПИСОК ЭСТЕТИЧЕСКИ УСТРАНЯЕМЫХ