Миры Роджера Желязны. Том 18

За чем-то, больше всего похожим на органную клавиатуру, сидело странное существо и множеством гибких щупальцеподобных пальцев нажимало на клавиши, придавая обличье и форму проходящим сквозь трубы ветрам. То была аллегорическая машина из тех, что измышляют церковники, пытаясь объяснить природные явления. Из труб обработанные ветра попадали в окошко и начинали свой путь на юг, во все точки земного шара, а особенно в Венецию.

Но почему в Венецию? Аззи сфокусировал рентгеновское зрение, которым все демоны обладают, однако редко пользуются — больно сложная это штука, все равно как делить в уме столбиком большие числа. Теперь, взглянув, Аззи увидел, что подо льдом на земле проложены линии Лея, они-то и направляют и усиливают воздушный ток.

А как насчет дождя? Здесь, на Крайнем Севере, все было сухое, морозное и блестело, как с иголочки, без малейшей примеси сырости.

Аззи огляделся и не увидел никого, кроме исполина с мехами и другого, оператора ветряной машины. Он сказал обоим:

— Уважаемые господа, вы перебаламутили ту область Земли, где я обитаю. Так продолжаться не может. Если вы немедленно не перестанете, я приму меры.

Он говорил дерзко, хотя и не знал, как справиться с двумя невиданными созданиями. Однако в его характере было действовать смело, и на этот раз привычка не подвела.

Чудища представились воплощениями Ваала. Того, что работал мехами, звали Ваал-Хаддад, другого — Ваал-Карнаим. Оба хананейских божества жили себе тихо тысячи лет, с тех пор как умерли последние их почитатели. Зевс завербовал ваалов к себе на службу, сказав, что никто другой не обеспечит ненастье лучше, а то мешок с ветрами у него уже кончился. Зевс сам, конечно, громовержец и тучегонитель, но сейчас он слишком занят, чтобы марать руки об какие-то ураганы.

Древние хананейские божества, несмотря на курчавые черные волосы, крючковатые носы, глаза-миндалины, несмотря на смуглость кожи, огромные руки и ноги, оказались робкими созданиями. Когда Аззи сказал, что сердится и готов устроить им кучу неприятностей, оба предпочли пойти на мировую.

— Ветер мы остановить можем, — сказал Ваал-Хаддал — а вот дождь нам не подчиняется. Тут мы ни при чем. Мы гоним один ветер.

— А знаете, кто насылает дождь? — спросил Аззи.

Оба пожали плечами.

— Тогда это подождет, — решил Аззи. — Мне пора возвращаться. Скоро начнется церемония.

Глава 9

Аретино убедился, что все в гостинице готово, затем поднялся к Аззи.

Демон в зеленом халате с вышитыми золотом драконами сидел над листом пергамента, в руке у него было перо. Он не поднял головы, только сказал:

— Войдите. Аретино вошел.

— Еще не оделись? Мой дорогой лорд демон, церемония вот-вот начнется.

— Еще успею, — отвечал Аззи. — Я немного проветрился, и мой наряд лежит в соседней комнате. Присядь, Аретино, помоги мне. Надо решить, кого мы награждаем. Во-первых, все ли на месте?

— Все, — сказал Аретино, наливая себе бокал вина. Душа его пела. Пьеса вознесет его, и без того заметного сочинителя, на заоблачную высоту. Он стешет славнее Данте, известнее Виргилия, может быть, превзойдет самого Гомера. То была великая минута в его жизни, и он не заподозрил ничего дурного, когда в дверь постучали.

Вошел бесенок — посланец Ананке.

— Тебя желают видеть, — молвил гонец. — Она рвет и мечет.

Дворец Правосудия, где заседала Ананке, был сложен из колоссальных плит, каждая больше, чем земные пирамиды. Однако, при всей своей немыслимой огромности, дворец воздвигался с соблюдением классических пропорций. Фронтальные колонны превосходили толщиной слоновье стадо. Перед зданием был разбит красивый парк. На аккуратно подстриженном газоне возле белого бельведера сидела на красном клетчатом пледе Ананке, перед ней стоял чайный прибор.

В этот раз ее облик не вызывал двояких толкований. Ананке, как известно, может принять любую форму. Когда она хочет отбить у посетителя охоту льстить, то становится Неописуемой. Этот ее образ буквально не поддается описанию. Максимум, что можно сказать: на паровой каток она не похожа ничуть. Личину эту Ананке выбрала нарочно к случаю.

Как только появился Аззи, Ананке завопила:

— Чудесные кони, это уж слишком!

— Что такое? — переспросил Аззи.

— Я тебя, малец, предупреждала, — кричала Ананке. — Магия — не панацея для твоих амбиций. Нельзя пользоваться ею направо и налево. Это против природы вещей — нарушать естественный ход событий всякий раз, как тебе придет в голову очередная фантазия.

— Что с тобой, ты на себя не похожа, — сказал Аззи.

— Ты бы тоже взбесился, если бы увидел, что весь космос разваливается на куски.

— Но отчего? — спросил Аззи.

— Из-за чудесных коней, — объяснила Ананке. — Волшебные подсвечники — еще туда-сюда, но, подключив чудесных коней, ты слишком сильно растянул ткань правдоподобия.

— Какую ткань правдоподобия? — спросил Аззи. — Никогда про такую не слышал.

— Объясни ему, Отто, — сказала Ананке. Отто, дух, по причинам, ему одному известным, принявший обличье пожилого толстяка-немца с пышными седыми усами и в очках, выступил из-за дерева.