Миры Роджера Желязны. Том 3

— Могут они поджидать сейчас снаружи?

— Вполне. Тогда и че'ный ход перекрыт.

— Ну. Поэтому мы сначала хорошенько оглядимся, а потом рванем к деревьям. Хотя, скорее, они следят за моим пикапом — из-за деревьев или из другой машины. Поэтому пойдем окружным путем.

Рэд нащупал дверь, пробормотал проклятье (дверь оказалась тяжелой и без оконца), чуть приоткрыл ее, выглянул наружу. Приоткрыл еще немного…

— Никого. Теперь соблюдай молчание — если не понадобится предупредить об опасности. Жаль, что я не захватил наушники.

— Ты ведь ско'о починишь мне динамик?

— Немного выше по Дороге есть, кажется, одно место, где могут это устроить, а заодно и новое ветровое стекло вставят.

Рэд распахнул дверь и бросился под прикрытие деревьев — метрах в пятнадцати. Добежав до ближайшего дерева, он ухватился рукой за ствол, развернулся и присел в тени у основания ствола. Несколько секунд не шевелился. Тишина. Ни выстрелов, ни прочих звуков. Тогда он начал пробираться в гущу деревьев, ощупывая руками путь. Наконец свернул направо и обогнул задний двор гостиницы, продолжая ползти.

В комнате Лейлы было темно. В воздухе до сих пор стоял запах горелой набивки матраца.

Рэд двинулся вперед, пока вся стоянка не оказалась как на ладони. В свете луны и отдельных звезд видно было, что новых машин не появилось. Тем не менее он продолжал оставаться под защитой деревьев, продвигаясь к тому месту, где лежал наемный убийца — по-прежнему под простыней, только придавленной кем-то к земле камнями.

Он приник к земле рядом с телом, сжимая в руке револьвер, рассматривая свой пикап. Прошло десять минут, пятнадцать…

Рэд двинулся вперед. Обогнул грузовичок, проверяя, все ли в порядке, потом влез в кабину со стороны водителя. Книгу положил в гнездо под приборной панелью и приготовил ключ зажигания.

— Стой! Не пово'ачивай!

— Почему?

— Я чувствую, что по сети идет слабый ток.

— Бомба?

— Возможно.

Ругаясь, Рэд вылез наружу, поднял капот. Вытащив фонарик, начал осмотр. Немного погодя он опустил крышку и залез обратно в кабину, по-прежнему чертыхаясь.

— Таки бомба?

— Да.

Он завел двигатель.

— Что ты с ней сделал?

— Закинул в лес.

Рэд выжал сцепление, дал задний ход, развернулся и направил машину к выезду с площадки, задержавшись только для того, чтобы наполнить доверху бак.

Глава 2

Свою машину он оставил на стоянке в нескольких днях пути — и в целых мирах оттуда. Чрезвычайно высокий и худощавый, с пышной прядью темных волос над крутым лбом, в одежде излишне яркой для гор Абиссинии. На нем были парусиновые брюки багряного цвета и багряная же рубашка. Даже ботинки и ремень были сделаны из окрашенной в густой багрянец кожи — так же как и вместительный рюкзак. Несколько перстней с аметистами украшали его необычно длинные пальцы. Неустрашимо покоряющий горные вершины, явно безразличный к холодным ветрам — этакий поэт-романтик, Вильгельм Мейстер в годы его странствий, вот только до девятнадцатого века оставалось еще восемь столетий.

Глубоко впавшие глаза горели на его казавшемся почти истощенном лице. Он поискал взглядом известные ему скрытые ориентиры и нашел их. Он шел без отдыха целый день, даже ел на ходу. Но сейчас остановился, так как два далеких горных пика оказались на одной линии, и конец пути был уже недалек.

В полукилометре впереди тропа расширялась, образуя нечто вроде насыпи, уходившей в сторону гор. Он снова зашагал, уже в том направлении, и, достигнув плоской насыпи, вступил в ущелье. По обе стороны поднимались скалистые стены.

Пройдя немного дальше, он сквозь деревянные ворота вошел в небольшую долину. Коровы щипали траву, у дальнего конца долины виднелось озеро. Где-то на полпути стоял загон для скота, рядом зиял вход в одну из пещер. Перед входом сидел невысокий, лысый, очень смуглый человек — невероятно толстый; его мясистые пальцы нежно касались куска глины, вертевшегося на ножном гончарном круге.

Толстяк поднял голову и посмотрел на пришельца, который приветствовал его по-арабски.

— Да пребудет с тобой мир, — ответил он на том же языке. — Входи и освежись после дороги.

Незнакомец в пурпурном приблизился.

— Благодарю.

Он сбросил рюкзак и присел на корточки рядом с толстяком.

— Меня зовут Джон.

— А я — Мондамей, гончар. Прости меня. Не хочу показаться невоспитанным, но сейчас я не могу покинуть этот горшок. Мне понадобится еще несколько минут, чтобы придать ему надлежащую форму. Тогда я принесу тебе еду и питье.

— Не спеши, — сказал пришелец, улыбаясь, — Не каждому выпадает удовольствие увидеть великого Мондамея за работой.

— Ты слышал обо мне?

— Кто не слышал о твоих горшках — совершенных по форме, украшенных небывалой глазурью?

Мондамей не выказал никаких чувств.

— Ты очень добр, — заметил он.

Немного погодя гончар остановил круг и поднялся на ноги.

— Извини меня, — сказал он.

У него была странная шаркающая походка. Джон, опустив руку глубоко в карман пурпурного одеяния, проводил толстяка взглядом.

Мондамей вошел в пещеру, а через несколько минут вернулся с накрытым подносом в руках.