Миры Урсулы Ле Гуин. Том 8

Мать этой собаки была хечи, а отец — дуи,[8] так что собака выросла необыкновенно крупной и сильной, мех у нее был густой и белый, без единого пятнышка, а глаза — синими. Она с детства очень привязалась к Уэтт, когда-то они играли и повсюду ходили вместе, и когда Уэтт уходила куда-нибудь из города, то всегда брала собаку с собой. Она звала ее Лунной Собакой. Выйдя замуж за Камедана, Уэтт уже гораздо реже звала собаку на прогулку или просила что-нибудь посторожить, а остальных людей собака за хозяев не признавала и ни за что не желала ни с кем дружить, даже в собачьей стае держалась особняком. Теперь Лунная Собака сильно постарела и утратила остроту слуха; с недавних пор она стала худеть. Голод и придал ей сил утащить мертвого оленя от хейимас и сволочь его вниз на берег Реки. Она почти полностью объела одну ляжку, когда ее настиг Модона. Обезумев от боли, ибо камень рассек ей морду от глаза до уха, собака бросилась к дому, где жила Уэтт.

Шамша и все, кто был в доме, услышали ее царапанье и подвыванье под дверью, которая специально была закрыта, чтобы и в полдень в доме сохранилась прохлада. Фефинум, услышав, как воет и плачет собака, воскликнула испуганно:

— Она вернулась! Она пришла обратно! — И забилась, съежившись, в самый дальний угол комнаты.

Шамша вскочила и громко заявила:

— Да это просто дети играют на крыльце, и чего ты боишься — стыд какой! Здесь у нас никогда тихо не бывает, — пояснила она Дьюи и загородила своим телом перепуганную дочь.

Дьюи посмотрела на них, подошла к двери и приотворила ее чуть-чуть, чтобы посмотреть, кто там просится в дом.

— Это всего лишь белая собака там плачет, — сказала она. — По-моему, Уэтт раньше часто брала ее с собой.

Подошла посмотреть и Шамша.

— Да, но только это было уже давно, — сказала она. — Дай-ка я ее прогоню. Она, должно быть, спятила — чего это она вдруг сюда явилась да еще в дом влезть старается. Старая совсем, из ума выжила. Уходи, уходи, убирайся, тебе говорят! — Шамша взяла метлу и замахнулась ею на Лунную Собаку, но Дьюи остановила ее и попросила:

— Пожалуйста, погоди-ка минутку, не гони ее. Мне кажется, эта собака поранилась и просит о помощи.

Она вышла на улицу и внимательно осмотрела голову Лунной Собаки, заметив у нее кровь на белой шерсти повыше глаза. Лунная Собака сперва попятилась и зарычала, но потом поняла, что Целительница совсем ее не боится, успокоилась и стояла неподвижно. Когда руки Дьюи коснулись ее, собака почувствовала исходившую от них добрую силу и вовсе не возражала, когда Дьюи принялась обследовать ее рану.

— До чего же ты красивая, старая собака! — сказала ей Дьюи. — Хотя для собаки окрас у тебя довольно необычный, такой бы скорее овце подошел; к тому же ты явно не предавалась обжорству в последнее время, насколько можно судить по твоим торчащим ребрам. Ну, что же с тобой случилось? Налетела на ветку? Нет, пожалуй, больше похоже, что в тебя кто-то камнем запустил, а ты увернуться не успела. Ничего, это не очень больно, старая собака. Шамша, дай мне, пожалуйста, немного воды и чистую тряпочку, чтобы ей ранку промыть.

Старуха принесла тазик с водой и несколько лоскутов, ворча при этом:

— Совсем она бесполезная, собака эта, и возиться с ней ни к чему.

Дьюи стала промывать рану. Лунная Собака не сопротивлялась, стояла спокойно и терпеливо, только задние ноги у нее чуть-чуть дрожали. Когда Дьюи закончила свою работу, собака несколько раз вильнула хвостом.

— А теперь, пожалуйста, ложись, — сказала ей Целительница.

Лунная Собака посмотрела ей в глаза и легла, положив голову на вытянутые передние лапы.

Дьюи почесала ей за ухом. Шамша ушла в дом, а на порог выглянула Фефинум. Дьюи сказала:

— У нее, возможно, легкое сотрясение мозга. Удар был сильный.

— А она нормальной-то будет? — крикнула из дома Шамша.

— Наверное, — ответила Дьюи. — Скорее всего у нее уже через денек все пройдет, если дать ей хорошенько выспаться где-нибудь в тихом уголке и не тревожить ее. Сон — удивительное лекарство. Я сама не очень-то много спала, к сожалению, прошлой ночью! — Она отнесла в дом тазик и тряпки. Фефинум сидела к ней спиной за кухонным столом и резала огурцы, собираясь их мариновать. Дьюи сказала: — Это ведь та самая собака, что всегда ходила вместе с Уэтт, верно? Как Уэтт ее называла?

— Не помню, — сказала Шамша.

Фефинум, не поворачивая головы, проговорила:

— Моя сестра называла ее Лунная Собака.

— Похоже, она специально пришла сюда, чтобы отыскать Уэтт или же помочь нам найти ее, — сказала Дьюи.

— Она глухая, слепая и совсем выжила из ума, — сказала Шамша. — Она бы не смогла учуять и мертвого оленя, даже если б об него споткнулась. И вообще, я что-то не понимаю, что ты там такое говоришь? Зачем мою дочку искать-то? Любой, кто хочет с ней повидаться, может сходить в Вакваху, и для того, чтобы дойти туда, собака вовсе не нужна.