Миры за мирами

В древние времена вся Гиперборея поклонялась мерзкому Богу-Жабе. Человечество отвернулось от Тсаттогуа лишь тогда, когда Ледяной Демон наслал свой ледник пожирать континент. Согласно верованиям, распространяемым жрецами Узулдарума и принятым в Иккве, лишь власть Йоундэ препятствовала миру пасть от чар Ледяного Демона. Но, однажды, когда люди в конце концов утратят веру в Богиню-Лосиху, лёд отыщет путь на дальний юг. Икква станет первым городом, павшим перед Ледяным Демоном, затем последует Узулдарум и последние остатки человечества.

Атанеку шёл по следу, выслеживая вурмисов по проходу и замёрзшим склонам. Жрец отказался остаться на месте. Пренебрегая болью от ужасных ран, он поднимался вслед за Атанеку. Охотник думал, что старик мог сойти с ума, но, возможно, безумны были они оба. Может быть, жрец тоже чувствовал тягу й’имбру соединяющего его с Квархой.

Было нетрудно идти по следу, ибо вурмисы отличались нечистоплотностью и не любили скрытность. Свежеобглоданные кости и смердящая мертвечина отмечали их путь. Когда на смену убывающей луне поднялось бледное солнце, искатели нашли вход в пещерный лабиринт, где ощущалось зловоние вурмисовских экскрементов. Атанеку, вытащив из-за спины палицу из слоновой кости, отдал жрецу один из своих длинных ножей. Не перемолвившись не словом, они нырнули в пещеру.

Атанеку не мог сказать, как долго они бродили по лабиринту нисходящих извилистых тоннелей. Это могли быть и дни, и часы. Они сражались с бродячими шайками вурмисов, которых охотник размазывал своей палицей в кашу. Они проходили через потайные покои, где щебечущие вурмисовские женщины готовились к родам и выкармливали своих волосатых отродий. Оторвавшиеся от одеяния принцессы клочки ткани всё ближе подводили их туда, где её собирались принести в жертву. Где-то в самом сердце полой горы был посвящённый Богу-Жабе храм и путь охотника лежал к этому храму.

Дважды искатели сталкивались с массовыми атаками вурмисов, которые угрожали просто задавить их числом. Но истекающий кровью жрец бился ножом и сломанным копьём, как безумец, пока быстрая палица Атанеку разбрызгивала по стенам туннелей мозги и кости. В конце концов вурмисы научились сбегать, только завидев окровавленного Атанеку и красную тень за его спиной, бормочущую молитвы неизвестному божеству.

Наконец искатели попали в обширную пещеру с тяжёлыми сталагмитами, где огромный каменный идол Тсаттогуа скорчился над чашеобразным алтарём, заполненным чёрной смолой. Вулканическое пламя выскакивало из чёрных расщелин, освещая пещерный храм. Глухие напевы притягивали вурмисов к этому месту и приплясывающие в храме мохнатые людоеды, ввергались в мучения странных и невыразимых обрядов.

Чёрная маслянистая субстанция капала из клыкастой пасти жабьего идола прямо в алтарную чашу, словно Бог-Жаба пускал тёмные слюни в ожидании приношений. На необработанном каменном блоке перед идолом и слюнявой чашей его алтаря положили бессознательное тело Квархи, лишившееся своих королевских одеяний и побледневшее от студёного пещерного воздуха. На ней теле виднелись знаки плохого обращения — ушибы и царапины, но она казалась живой. Атанеку заподозрил, что безмятежное состояние принцессы указывало на наркотическое забытьё. Без сомнения, вурмисы пробудили бы её на пике церемонии, чтобы их бог мог насладиться живой и корчащейся добычей.

Охотник как смерч обрушился на выплясывающих вурмисов вращая смертью из слоновой кости. За ним следом расплывались облачка кровавого тумана, а позади пробирался жрец, копьём и кинжалом режущий глотки остолбеневших вурмисов. Косматые были настолько поглощены своей церемонией, что даже не препятствовали Атанеку двигаться к алтарю.

Путь охотника отметила дюжина размолоченных вурмисов, когда он достиг гранитной плиты, где лежала беспомощная принцесса. Атанеку поднял её стройное тело и взвалил на левое плечо, управляясь с палицей из бивня лишь одной рукой. Но ни один вурмис не выскочил вперёд, чтобы бросить ему вызов. Зверолюди корчились на полу, как змеиный выводок, изрыгая из пастей пену и гортанную брань. Их пение обратилось в хор стенающих и ворчащих ругательств.

Когда охотник со своей драгоценной ношей отвернулся от алтарного камня, чёрная субстанция в чаше прянула вверх столпом дыма. Он вращался и выпускал маслянистые завитки, в то время на верхушке его змеиной головы разгорелись два глаза, пылающих, словно угли. Оно высилось над алтарной чашей, как огромный чёрный дух тьмы и старый жрец воззрился на это с неподдельным ужасом.

— Не смотри на него! — велел Атанеку жрец. — Это Исчадие Жабы, выползшее из её утробы. Забери Дщерь Йоундэ отсюда, Великий Охотник. Забери её в Узулдарум. Она должна прибыть ко времени Весеннего Праздника. Уходи!

Чёрное явление запузырилось и закорчилось, когда Атанеку помчался к выходу из пещеры, с Квархой на плече. Жрец остался на месте, встав между ужасом и охотником. Он запел древнюю песнь, рисуя в дымном воздухе колдовской узор.