Миша и осень на ферме

Возвращаться к дурным привычкам Малинин не собирался, но и мешать настрою этих двоих не хотел. Пока они ели, Миша перестал ощущать напряжение между двумя старыми друзьями. И просто слушал, как они общаются, смотрел, как легко шутят и начинают смеяться. Нельзя открывать душу каждому – это все знают, но иногда людям нужна именно открытая душа; им нужна искренность; им нужно увидеть тебя настоящего, чтобы они могли открыться сами. И Миша был рад, что произнес то, что произнес, и что эти двое оказались теми, кому можно было открыться.

Вскоре охранник-водитель привез им бутылку водки. Принеся бутылку своим гостям, Малинин начал доставать десерты и убирать уже пустые миски и тарелки со стола. За общением гости уплетали и выпивали все быстро, и пока они веселились, Малинин занимался подачей новых угощений и мытьем посуды. Возможно, стоило присоединиться к веселью, но Миша считал, что в прежние годы он уже достаточно навеселился. Пока Миша занимался уборкой, он думал, а не спросить ли у них уже про то, как они собираются мирить города. Протирая кухонный стол, он оглянулся на них: а они уже сидели рядом, сдвинув стулья. То ли в выпивке было дело, то ли в старой дружбе, которая, казалось, началась вновь, но за то короткое время, что Малинин знал этих людей, он никогда не видел их такими счастливыми. «Потом спрошу», – решил фермер. Они и не заметили, как он, вновь накинув плед, вышел на улицу, откуда веселье на кухне слышалось даже сквозь стену и окна. И тут они запели. Хор голосов, поющих застольную песню, заставил охранника удивленно высунуть голову из окна автомобиля. А Миша засмеялся. Засмеялся то ли словам песни, то ли просто от радости.

Поздно вечером дверь дома фермера открылась, и оттуда в обнимку, слегка пошатываясь, вышли мэры. Павлов говорил что-то Черникову с важным видом, а тот кивал, соглашаясь. Вслед за ними шагал Малинин, уже решивший отложить вопросы о мире между Восточным и Западным на другой день, а навстречу им спешно вышел водитель.

– Ваня! – сказал подвыпившим голосом Черников подошедшему охраннику. – Сначала повезем домой моего друга! Его Сережка зовут!

Малинин подошел к ступеням крыльца, наблюдая за ними.

– Миша! – крикнул Черников. – Пока!

Павлов молча помахал фермеру, усаживаясь в машину к Черникову. Миша помахал им в ответ.

– До встречи! – крикнул Малинин. Уехав, они оставили на ферме автомобиль мэра Восточного. «Ну, хотя бы он на днях точно заедет еще раз. За автомобилем. А к Черникову потом снова придется ехать самому», – сделал вывод Малинин.

Он зашел в дом, где вновь было тихо и можно было расслышать свои мысли. На кухне все еще было много невымытой посуды, но, к удовольствию проголодавшегося хозяина дома, кое-что из еды все же оставалось. Миша собрал емкости с остатками приготовленного, расставил у своего стула, сел за стол – и, наконец-то, начал есть.

Фермер спал. Кухня была вычищена. В холодильнике оставалось то, что Малинин не доел за ужином. В доме было тихо. Солнце только поднималось над горизонтом, просыпаясь ранним воскресным утром. Будильник Малинин не ставил, чтобы в воскресенье поспать, сколько хочется, и отдохнуть. И тут в дверь постучали. Звук был такой будто стучала лапа медведя, который старался стучать аккуратно. Миша открыл глаза. Снова стук. «Вежливый медведь», – подумал Малинин, вставая с дивана.

– Я иду! – лениво крикнул он.

Одевшись и не забыв плед, он вышел в коридор. За занавеской, отделявшей дверь от коридора, стояли вчерашние гости. Миша открыл им дверь. Вместо костюмов на них была форма цвета хаки.

– Утро доброе, – заявил Павлов.

– Привет, Миша, – поздоровался Черников.

Миша был крайне удивлен увидеть их столь рано, да еще и на следующий день после застолья, но он хотел, чтобы они оба приехали – и вот они, а дареному коню, как известно, в зубы не смотрят.

– Здравствуйте, Алексей Николаич, Сергей Палыч – поздоровался Малинин.

– Вы не обижайтесь, Миша, что мы так рано, – извинился Черников. – Но у нас с Серегой сегодня рыбалка намечена, – хлопнул Черников друга по плечу, – так что мы решили начать день пораньше.

– Мы насчет примирения городов, – уточнил Павлов.

– Да, – сказал фермер, потихоньку приходя в себя после ночи сна. – Проходите.

Проводя гостей на кухню, Малинин стал заваривать всем главный напиток фермы – чай. Заваривать стал на автомате, не спрашивая, хотят ли они пить. Для Малинина словно продолжался вчерашний день. Да и работа поваром давала о себе знать: он не спрашивал, хотят ли клиенты есть – раз они приходили в заведение, где он работал, значит, хотели.

– Прохладно тут у вас, – заметил Черников, накидывая куртку на спинку стула. – Вчера не так заметно было.

– Это потому, что мы вчера пили, – засмеялся Павлов.

– Горячей воды нет, – сонно пробубнил Малинин, разливая напиток по чашкам. – Я еще спросить хотел, куда мне звонить, чтобы ее включили.

– Учитывая то, что ваша ферма не числится за городами, – начал объяснять Черников, пока фермер разносил чай, – тут надо бы через губернатора службы соответствующие вызывать. Я позабочусь, чтобы завтра к вам приехали.