Мишааль

Абдель-Азиз был в хорошем расположении духа: даже мое появление в спортивном костюме и непокрытой головой воспринял спокойно и без недовольства. Однако, с какой стати этот обед под пальмами? Пытается подружиться или проявляет уважение к гостю? Видимо, мой вопрос был написан на лице, потому что принц ответил на него, стоило мне лишь присесть:

— То, что я пригласил тебе на обед, не значит, что моя обида забыта. Это всего лишь дань уважения традициям, которым я стараюсь следовать по мере возможности.

— А похищать беспомощных женщин тоже относится к старым арабским традициям или это обновление ваших традиций с учетом реалий наступающего дефицита внимания с женской стороны? Время ведь не щадит никого.

Я улыбнулся как можно очаровательнее, отправляя эту шпильку арабу. Но он лишь слегка улыбнулся в ответ и вернул мне должок:

— Верно, не щадит. Не пощадит и тебя в свое время. В моей же воле ускорить или отсрочить время твоего преждевременного старения.

Угроза была явная, хоть и высказанная витиевато, как это принято на Востоке, но сигнал я воспринял. Не стоит нарываться, отягощая свое и так незавидное положение.

Тем временем нам принесли еду: жидкие блюда в арабской кухне редкость, и я был крайне рад появлению первого, отдаленно напоминавшего суп с фрикадельками. Некоторое время мы ели молча, суп был превосходным. То, что я принял за фрикадельки, оказалось устрицами.

Абдель-Азиз промокнул губы белоснежным полотенцем, поданным ему слугой, и обратился ко мне в паузе между сменой блюд:

— Как ты находишь мой загородный дом? Это не основной мой дом, это, скорее, шато, как говорят европейцы.

Едрить твою в корень, этот огромный дворец у него просто дача? Боюсь представить, каким может быть основной дом.

Принц уловил мое замешательство и явно наслаждался, упиваясь произведенным впечатлением. Таким благодушным и довольным я его еще не видел. Может, самое время попробовать уладить дело миром?

— Принц, ваш дом великолепен, ваши лошади выше всяческих похвал, ваше гостеприимство меня поразило до глубины души. Благородные люди умеют ценить благородные поступки и сами придерживаются их. Я понимаю, что нанесла вам обиду, нанесла неосознанно, находясь в неадекватном состоянии, связанном с моими проблемами. Никакие извинения не способны вернуть время вспять, но будь у меня такая возможность, я бы поступила иначе, ведь я тогда не знала вас, не знала вашего благородства и происхождения. Если вы примете мои извинения, слава о великодушном и благородном принце Абдель-Азизе дойдет до самых укромных уголков планеты.

Это была лесть, прямая, откровенная, липкая, противная. Но я рассчитывал, что она затронет его эго. Если он, оскорбленный до глубины души, не простит меня, то хоть немного смягчится.

Старого козла мои слова и вправду тронули: самодовольно выпяченный подбородок свидетельствовал, что семена упали на благодатную почву. Принц колебался минуту.

— Может, я простил бы тебя, будь оскорбление нанесено приватно, но ты оскорбила меня публично дважды. Меня не поймут, моя честь не получила сатисфакции, но я признателен тебе за извинения.

С этими словами, Абдель-Азиз встал из-за стола, не докончив обед, и стремительно пошел в дом, сопровождаемый Бадром. Последний кинул в меня быстрый взгляд, в котором мне почудилось одобрение. Оставалось понять: это был лайк моим словам или тому, что он видел полчаса назад. Мне ничего не оставалось, как продолжить обед: на второе подали баранину, жаренную со специями в специальной сковороде на треноге, под которой тлели угли, поддерживая блюдо горячим.

Десерт был неизменен — натуральный кофе с мармеладом ручного приготовления. Насытившись, я посидел немного в тени пальмы. Молчаливые слуги быстро убрали посуду и принесли небольшой глиняный кувшин с пиалой.

— Щербет, — одним словом ответил мужчина на мой немой вопрос.

Я всегда думал, что щербет — это типа халвы, а у них щербет — это напиток. Я поблагодарил и отказался, чувства жажды не было и, кроме того, живот был набит, как рюкзак туриста многодневщика.

Абдель-Азиз колебался после моих слов, это я видел отчетливо. Если в оставшиеся два дня продолжить гнуть эту линию с раскаянием и извинениями, может, и сработает. Он меня выкрал, в его глазах я напугана и схожу с ума, что ему еще надо для удовлетворения? Секса? Да у людей с таким положением дефицита секса не бывает: стоит щелкнуть пальцами — и профессионалки оближут с ног до головы. В любом случае, надо продолжать свою линию поведения и параллельно думать о побеге. Не надо настраивать принца и его слуг против себя, не смелость города берет, а хитрость.

Двор был пустынен, наступало время самого сильного зноя, от которого даже арабы прятались в домах. Стоило мне только встать, как из дома показалась Сафия: видимо, она там и стояла все время моего обеда. Значит, без внимания меня не оставляли ни на минуту, несмотря на видимость свободы.

Во дворце было заметно прохладнее, но сколько я ни вертел головой, кондиционеров не заметил. Значит, здесь централизованная система кондиционирования, спрятанная либо на крыше, либо в подвале.