Мишааль

Радуясь, что вырвались из лап саудовских принцев и спецслужб, мы уснули быстро. Утром нам принесли стандартный завтрак, который можно было есть, лишь будучи голодными: хлеб черствый, чай ужасный на вкус, только парочка мандаринов и яблок хорошего качества. У нас собой было сушеное мясо, закупленное в Джидде, но этот стратегический запас мы решили беречь.

День подходил к концу. Мы прогулялись по кораблю. Без сопровождения Бадра я не ступал и шагу, а он, как настоящий рыцарь, шел рядом со мной, зыркая на матросов, удивленно смотревших на красивую девушку в военной униформе.

Отчет министерства обороны о безрезультатном досмотре судна «Аусса» генерал Проскурнов получил утром. Прочитав депешу министерства обороны, он поднял телефон. Собеседник, адмирал Небогатько, довольный тем, что его отблагодарили лично, в конце разговора со смехом заметил:

— Представь, у них сломалась силовая установка, мы их тепленькими взяли, без шума и пыли. Грек так испугался, что практически сразу после досмотра дал деру с такой скоростью, что обогнал скоростной крейсер, следовавший с ним на параллельном курсе.

Проскурнов чуть не простонал. «Чертовы вояки, мозгов совсем не осталось!» Катер на параллельном курсе, ясно же все. Значит рандеву у них состоялось после досмотра.

— Андрей Борисович, — перебил он адмирала, — где сейчас «Маршал Шапошников»?

— Пока еще на месте прежней дислокации, там у эфиопов с фараонами терки начались, наблюдаем.

— Андрей Борисович, дорогой, сколько времени потребуется догнать сухогруз грека?

— Прошло больше двенадцати часов, а БДК — не фрегат, чтобы устраивать гонки. Цели, понимаете, у корабля другие.

— Я все понимаю, Андрей Борисович, но мы сделали ошибку, досмотр произвели слишком рано, и я уверен, что наш человек сейчас на борту сухогруза. Вы лично можете дать команду на преследование? — Проскурнов затаил дыхание в ожидании ответа.

— Извините, Виталий Иванович, такую команду, с учетом ситуации между Эфиопией и Египтом и наличием авианосной группировки, может дать только сам министр обороны или главнокомандующий.

— Благодарю вас. — Проскурнов не стал тратить время и положил трубку: — Женечка, Сам у себя?

— Да Виталий Иванович, но у него Чурилов.

— Отлично, они мне оба нужны.

Через пять минут Проскурнов вошел в кабинет директора федеральной службы безопасности, где кратко изложил свою просьбу догнать и перехватить сухогруз. Директор поднял трубку правительственной связи:

— Сергей Кужугетович, здравствуйте. Есть просьба, дело государственной важности. Необходимо перехватить эритрейский сухогруз, направляющийся в данный момент к Африканскому рогу. Да, корабль примерно четырнадцать часов назад покинул порт Джидды. На его борту находится то, что представляет чрезвычайную ценность для безопасности нашей страны. Что? Нет, это человек, женщина. Что? Сегодня, и я вам говорю без преувеличения, это второй по важности человек в стране, сами понимаете после кого. Все, спасибо, я ваш должник!

Положив трубку, он пояснил:

— В Омане, в порту Мускат, находится наш фрегат «Сторожевой», он двинется курсом на перехват. «Адмирал Шапошников» в данный момент меряется пиписьками с американцами. Если он покинет позицию, мировые СМИ раструбят на весь мир, что русские сбежали. Вы представляете себе реакцию ЕГО?! — Он указал на портрет над головой.

Все трое молчали в понимании, что на греческом сухогрузе находится будущее в экспериментальной генетике и, возможно, прототип сверхчеловека. Доведенный до совершенства, он может сам по себе стать оружием, равным по значимости изобретению пороха в средневековье. Но и против политики не попрешь.

Проскурнов прикинул, что расстояние от Муската значительно дальше, пройдет как минимум пара суток, прежде чем сухогруз нагонят. Он сделал все что мог. Теперь оставалось лишь ждать и надеяться, что ничего форс-мажорного не произойдет.

На «Сторожевом» получили и дешифровали приказ лишь к полудню, еще пара часов прошло, пока вернулись сошедшие на берег. В четыре часа пополудни «Сторожевой» вышел из порта и лег на курс на максимальной скорости.

Шел второй день нашего путешествия на «Ауссе». Сегодня я стал свидетелем напряженного разговора между старпомом и капитаном. Старпом, ссылаясь на какой-то документ, просил капитана уйти подальше от береговой линии. Мы начали огибать Африканский рог. Серой дымкой на горизонте, глядя в бинокль, можно было различить туманные очертания берега.

— Что это за земля? — спросил я у проходившего мимо старпома.

— Сомали, — он мрачно смотрел в сторону материка. — Мы слишком близко к береговой линии. По рекомендации Международного мореходства нужно идти не менее чем за сто двадцать миль, а мы идем в два раза ближе.

Старпом замолчал. Я снова принялся разглядывать сушу. Это было пустынное место, по крайней мере никаких строений я не смог увидеть даже в мощный бинокль. Перевёл взгляд на воду: примерно на полпути от корабля до берега плясали черные точки.

— Дельфины, — громко произнес я, радуясь, что на таком расстоянии заметил этих умных животных.

Старпом, двинувшийся в сторону, переспросил:

— Что вы сказали?