Мишангел

А пока мама звонила по телефону, Миша походил по коридору, съел пол-йогурта и вдруг обнаружил, что крылья летучие, а не просто так и ими можно запросто управлять. Он подпрыгнул и повисел немного под потолком, а потом втихаря проскользнул на балкон, сбросил халат, расправил крылья и поднялся до самого верхнего (сто первого) этажа их новостройки. Там торчал усатый альпинист и устанавливал спутниковую антенну.

– Доброе утро, – поздоровался Миша.

– Да пошёл ты, – ответил дядька-альпинист.

Миша взлетел ещё выше и наконец увидел его: небо. Оно заливало весь город, и его было так много – сколько никто никогда не видел! А внизу двигались цветные точки, похожие на пиксели или детали «Микро-Лего». Мимо пролетел медицинский вертолёт, и у Миши заложило уши. Хотя он бы всё равно не услышал, что орал из кабины пилот. Хорошо, что Миша долго тренировался читать по губам и теперь разобрал: «Ты, долбанутый читер, нашёл где летать со своими гаджетами!»

Миша сбросил высоту и пролетел над проводами, по которым, медленно переваливаясь с боку на бок, пыхтел набитый битком троллейбус. Была середина мая, и пахло последней пыльцой и машиной-поливалкой. В пробке скучно пованивали автомобили, из домов к остановкам бежали спешившие на работу люди с бледно-серыми, линялыми, будто бы ещё зимними лицами. На мальчика, летящего в зелёных трусах над троллейбусом, им было плевать. (Мало ли что там летает! Наверняка очередная реклама.) Правда, один парень показал Мише жест «victory» и заснял полёт на телефон. «Не, ну круто я прокачался! – закричал ему Миша. – Это типа элитры[2] из „Майнкрафта“!»

Крылья умели здорово разгоняться, и Миша захлёбывался ветром и вопил от восторга, пытаясь обогнать мотоциклиста-пиццевоза. Мотоциклист покрутил пальцем у шлема, а Миша вернулся к дому и немного полетал в стае голубей. Он заметил, что голубиные шеи радужно переливаются на солнце (наверняка потому, что голуби любят барахтаться в лужах, а в лужах часто плавают бензиновые радужные пятна; вот голуби и мутировали). Бензиновые голуби-зомби всегда серые, как асфальт, а настоящие – белые или пёстрые, но таких выжило очень мало после зомби-апокалипсиса.

В район Новостройкино Мишина семья переехала не очень давно, три с лишним года назад, в 2017-м, перед школой. Когда его впервые привезли сюда смотреть квартиру, ему стало жутковато. В этой Новой Москве почти не было неба – так, полянки какие-то. Он бегал между яркими гигантскими башнями диких цветов (фиолетово-жёлтыми, красно-зелёными, сине-оранжевыми, розово-чёрными, серебряно-золотыми) и чувствовал себя шариком в игре-лабиринте. Крыши домов втыкались в небо и заканчивались над облаками, а сами дома были такими широкими и так тесно стояли, что случайные гости, впервые попавшие в Новостройкино, иногда долго не могли отыскать выход из дворов и часами бродили по бесконечным детским площадкам с резиновой травой (или как она называется?). А однажды между домами застрял огромный мусоровоз, и его пришлось распиливать на куски, потому что он никак по-другому не вынимался.

Когда-то Миша жил в самом центре Москвы, в Скатертном переулке, недалеко от Арбата. Открываешь деревянную дверь – и будто сразу оказался в квартире: подъезд был похож на коридор. Здесь все оставляли уличную обувь, а затем поднимались по узким боковым лестницам наверх. Обуви валялось тьма, наверняка больше половины уже не носили, но никто не выяснял, чьё это барахло. Когда Миша был маленьким, он очень любил рассматривать брошенную старую обувь – конечно, втихаря, пока не видят бабушка и мама, чтобы не зудели: «Опять грязные руки!»

Миша не поднимался по лестницам: его квартира вырастала прямо из этого коридорчика, была словно его продолжением. Белая дверь с облупившейся краской – и сразу попадаешь в узкий тёмный тоннель. Старая квартира напоминала кротовую нору, здесь всё было как-то слишком длинно и узко. Кишка коридора заканчивалась кухней, тоже узкой и длиннющей, кухня вместе с коридором складывались в букву «Т». Из кухни – дверь в бабушкину комнату, а из коридора-кишки – дверь в комнату, где жили родители и Миша. Все вместе. Это гораздо лучше, чем сейчас, когда они живут по отдельности, каждый сам по себе, в огромной четырёхкомнатной квартире. Хотя ещё дачу купили, когда продали старую квартиру, а дача – хорошо. Там озеро – рыбу можно ловить и купаться.

Старая квартира всегда тонула в полумраке. Особенно темно было в бабушкиной комнате, заваленной до самого потолка книгами, пластинками, дырявыми барабанами и обломками разных гитар. Потолок уходил куда-то в бесконечность, как тоннель; иногда он раздражал своей бесполезной высотой: человеку важнее длина и ширина, а зачем ему высота? Он же не таракан, чтобы по стенам лазить. Миша мечтал построить второй этаж, на который можно было бы забираться по канатам, как Человек-паук, и спать там в гамаке. Хотя что он тогда понимал в высоте?