Мишель

Ассистент уносит микрофон. Я занимаю исходное положение, бросив тунику в двух метрах от «стакана». Замысел номера у меня простенький, хотя и его могут не понять, тогда потом придётся самой всё рассказывать: девушка-зажигалочка потрясающе танцует в клубе, а на душе у неё кошки скребут — мужчина, которого она любит больше жизни, далеко, и девушка не знает вернётся ли он к ней. Играет бойкая музыка. Я изящно двигаюсь, гибко наклоняюсь, энергично перехватываю руками перила. Этого мало, нужна фишка. Внезапно я ставлю ногу на перила и прыгаю со «стакана». Я на огромных каблуках и могу подвернуть себе ноги при приземлении. Зал вскрикивает, или это так громко кричит Кристофер. Свет вдруг гаснет. Сгруппировавшись в воздухе, я нажимаю особые кнопки на обуви. Каблуки складывается, туфли превращаются в балетки. Я приземляюсь на носочки и сразу делаю кувырок. Отыскав тунику, быстро надеваю через голову. Свет включается. Зрителем с облегчением выдыхают. Звучит медленная песня. Вторая часть замысла: девушка-зажигалка, вернувшись домой, влезает в свободную одежду и не может найти себе места, мучается. Внезапно её мужчина стучится в дверь. Девушка впускает его. Перед ним она счастливая и жизнерадостная. Ему не догадается, что она страдала, что он сильно был ей нужен. Легко перемещаясь по сцене и двигаясь по полу, я чувствую, как мелодия и слова песни глубоко трогают меня. Музыка стихает. Я замираю в финальной позе. Бурные аплодисменты зала переходят в овацию. Ассистент выносит микрофон обратно. Но я вдруг понимаю, что не способна произнести ни единого слова: к горлу подступил ком. Мне досадно и больно. Почему? Я не знаю. Я думала, что почувствую облегчение, однако, его нет.

— Хореография ваша? — интересуется член жюри: парень в кепке. — Куда вы?! — бросает вслед: я ухожу со сцены.

Ведущая дежурит за кулисами. Она просит поговорить хотя бы с ней. Я не могу, мне плохо. Прошу не снимать меня. Плетусь сразу в раздевалку. Надеюсь, камеры меня здесь не найдут. Умываюсь, может немного плачу, легчает. И что на меня нашло? Видимо, появление Кристофера на спектакле — его новое внимание ко мне, разбередило рану в сердце.

Вынимаю из сумки вещи. Вдруг дверь раздевалки плавно открывается. Входит Кристофер. А-та-та: Фифи подсказала ему, где меня искать.

— Отличный танец и игра в спектакле тоже была на высоте, — мягко говорит Кристофер.

Я отворачиваюсь от него.

— Испугала прыжком — у меня сердце замерло. Ты бы прошла в следующий этап, если бы не наша беременность.

— Наша?! — изумляюсь я, фыркаю и оборачиваюсь к Кристоферу, возмущённая.

— Да, я признался почему ты ушла…

— На камеру?! Шоу, да?! Подняла тебе рейтинги?! Не за что!

Я складываю руки на груди. Кристофер хочет ухмыльнуться, но передумывает.

— Флора извиняется, что не смогла сразу меня отпустить, и что сделала столько глупостей. Но гораздо больше глупостей совершил я. Я оставил тебя одну в трудный момент, здорово накосячил и прошу прощения… Флора уехала из страны, поправит здоровье, потом начнёт всё заново.

— Всё заново с тобой?

— Ну, если ты скажешь, что никогда не простишь меня, то…

Раздаётся шлепок — я схватила Кристофера за руку. Как-то рефлекторно получилось.

— Понятно, — протягиваю я, будто ничего не произошло.

— Пусти, я подожду за дверью, пока ты переоденешься.

— Губа у тебя зажила?

— Остался небольшой сгусток. — Кристофер нащупывает языком место, где его губа лопнула.

Он понимает меня с полуулыбки, наклоняется ко мне и страстно целует в губы. Мой язык начинает жадно ласкать его. Я запускаю пальцы в шевелюру Кристофера, прощай укладка стилиста. Кровь бурлит, пульс участился. Я увлекаю Кристофера на скамейку, обвиваю ногами. Он стаскивает с себя брюки и, сдвинув мои короткие шорты, проникает в меня. Я издаю гортанный стон. Я радостно улыбаюсь, ликую — Кристофер любит меня! Он так влюблённо смотрит, в его глазах пылает огонь. Мы медленно движемся, дополняя блаженство друг друга. Наши дыхания смешиваются. Одной рукой Кристофер поддерживает меня за ягодицу, другой мнёт грудь через ткань топа. Кристофер сильно возбуждён и атакует пружинистым членом моё самое чувствительное место — переднюю станку влагалища. Мои мышцы внизу живота деревенеют, и я кончаю, роскошно, ярко, с брызгами. Кристофер, достигнув вершины, выдыхает моё имя, плотно сжимает челюсти и струится в меня, уткнувшись лицом в мою шею.

В сладкой истоме мы лежим в обнимку на составленных скамейках. Неудобно, плевать. Я ерошу волосы Кристофера. Он гладит моё лицо костяшками пальцев.

— Я скучал, — говорит Кристофер.

— Я тоже, безумно. Больше не уйдёшь от меня?

— Никогда.