Мишель и китайская ваза

Чен Сун буквально подскочил от удивления и в течение нескольких мгновений ничего не мог поделать с выражением своего лица.

— Мсье Дюкофр приходил в понедельник? От моего имени? — спросил он, нахмурив брови.

— Конечно! Разве он вам ничего не сказал? — с невинным видом осведомился Мишель.

Чен Сун был настолько потрясен, что ни Мишель, ни Даниель не знали, что и подумать. Однако азиат быстро взял себя в руки. Он с трудом выдавил из себя улыбку и добавил с едва скрываемым гневом:

— Конечно это меняет дело; если бы уважаемый мсье Дюкофр меня предупредил, я не стал бы вас беспокоить.

К нему вернулась заискивающая улыбка, но в глазах появился странный блеск.

— Итак, мне остается только удалиться, принеся вам свои извинения, мсье Терэ! Что касается меня, то я все понял и обещаю поговорить со своим братом. К несчастью, я не уверен, смогу ли убедить его в том, что ваза потеряна для нас навсегда. Он будет пытаться добыть ее даже… в Южной Африке! Кажется, так вы сказали, или я ошибаюсь?

Нет, не ошибаетесь, так и есть.

Кто знает… будем надеяться, что мой брат уедет в эту страну на поиски вазы и не станет никому мстить… Это же фанатик! Я сделаю все возможное и даже невозможное, чтобы его отговорить, но что можно ждать от темного фанатика! Честно говоря, чем больше я думаю, тем больше боюсь… Мне просто становится страшно!

Произнося эти слова, Чен Сун не сводил с Мишеля острого и одновременно тяжелого взгляда, в котором угадывалась угроза.

Вдруг гость так резко и внезапно поднялся, что мальчики от неожиданности вздрогнули.

— У вас очень красивый сад… — Чен Сун подошел к окну.

— О да! Он особенно хорош… ночью! — спокойно отозвался Мишель.

Чен Сун обернулся.

— В лунном свете, — уточнил Даниель, чтобы смягчить намек кузена.

Чен Сун, смерив своих собеседников тем же острым оценивающим взглядом, что и минуту назад, вновь повернулся в сторону сада и продолжил его созерцание молча…

А Даниель внимательно наблюдал за действиями Мишеля: тот тихонько подошел к низкому столику, на котором стояла ваза с букетом лилий… и резким движением ее опрокинул. Громко сетуя на свою неловкость, он сумел вовремя поймать вазу, не дав ей разбиться, но вся вода вылилась на пол.

— Ах я растяпа! Еще чуть-чуть — и ваза бы разбилась! Чен Сун обернулся на шум и наконец-то собрался уходить.

— Мне очень жаль, мсье Чен Сун, — повторил Мишель, пожимая руку своему собеседнику.

Последний держался доброжелательно, несмотря на свое разочарование и плохо замаскированные угрозы. Мишелю очень ловко удалось вынудить его пройти по мокрому полу.

— Пойду наливать воду! — сказала Кристина. — Я не хочу, чтобы этти красивые цветы… умирали!

Она быстро унесла вазу и цветы на кухню. Мишель и Даниель проводили Чен Суна до ограды. Азиат остановился, достал из кармана блокнот и написал несколько слов.

— Если вы случайно передумаете — дайте мне знать поэтому адресу, и я приду. Это кафе.

И он тут же удалился, не дав ребятам открыть рта. Кузены возвратились домой.

Нехорошо, мсье Чен Сун! — сказал Даниель. — Ты понял, что он не так прост?

Прост или не прост — а вазу я ему не отдам! Он чуть было не добился своего этими сказками про предков… К счастью, ты мне вовремя подал сигнал… ну, показал его ботинки! К тому же, после того как он нам угрожал — точно не отдам.

Вспомнив о ботинках, Мишель сорвался с места и совершил настоящий спринтерский забег к дому. Не понимая, в чем дело, Даниель последовал за ним, а войдя в холл, услышал громкий голос своего кузена:

— Стоп! Онорина, не надо!

В гостиной Даниель увидел Онорину со шваброй и тряпкой в руках — она пыталась собрать с пола воду.

— Оставь, Онорина! — теребил ее Мишель. — Я все сделаю! Это я перевернул вазу — мне и убирать!

Он только что не боролся с доброй Онориной, которая совершенно не понимала, что это Мишелю взбрело в голову. Проиграв сражение, Онорина оставила в руках Мишеля швабру и тряпку и отступила.

Как только она вышла из комнаты, Даниель высказал брату свое недоумение:

— Что это с тобой? Осваиваешь смежные профессии?

— Идиот! — откликнулся Мишель, разглядывая следы ботинок Чен Суна на мокром полу. — Это тебе ни о чем не говорит?

Даниель даже рот открыл; у него не было слов, чтобы выразить восхищение сообразительностью и умом своего кузена.

У нас есть его след! — сказал он наконец.

Больше! Мы получим доказательства, если обнаружим, что этот след совпадает со слепком!

А как ты хочешь это сделать?

Мишель не ответил: он размышлял. Через несколько минут он скомандовал:

— Бегом, Даниель… Я посторожу, чтобы никто не затоптал следы, а ты срочно найди кусок мела или черный карандаш. Только поскорее, а то вода высохнет!

Кристина вернулась из кухни с полной вазой, неся ее перед собой, как священную реликвию. Она аккуратно обошла то место, где прошел Чен Сун.

— Что вы делаете с тряпкой, Мишель? Я могла бы вытереть этту воду!

Мишель улыбнулся и покачал головой. Почти сейчас же вернулся Даниель с карандашом. Не теряя ни секунды, Мишель обвел след, после чего вытер воду.

— Теперь мне нужна калька… — задумчиво сказал он.

— У меня есть! — ответил Даниель и побежал наверх.