Мишень

Лучше бы Киллиан не упоминал ее имени. Да, когда-нибудь бы мы встретились, Треверберг не такой большой, каким кажется. Я бы случайно увидел ее фото в газете, углядел краем глаза сюжет с ее участием по телевизору, мы бы пересеклись на каком-нибудь приеме. Но все было бы… иначе, не так. А теперь я не знал, что лучше – остаться в этом городе, понимать, что между нами ничего не изменится, но надеяться на обратное, или уехать отсюда к чертям, так далеко, чтобы меня не нашел даже Авиэль.

Конечно, я не уеду. От себя не убежать, хотя последний век с лишним я завидным упорством занимаюсь именно этим.

- И не холодно тебе здесь, на улице?

Папироса выскользнула из моих пальцев и упала под ноги. Подошедшая Дана осуждающе поцокала языком.

- Черт возьми. Чего тебе от меня надо?

- Винсент! Что за тон? Хотела посмотреть, как ты тут.

- Так чего тебе надо?

Она возмущенно выдохнула и сложила руки на груди. Белоснежный воротник шубки оттенял смуглую кожу, и Дана выглядела заморской моделью, которую нарядили в никогда не виданные ею меха.

- Я же сказала, хотела посмотреть, как ты тут.

- Вчерашняя парочка корибантов не умерила твой пыл?

- Ты учуял обоих! Человек окопался в тебе не так глубоко, как я думала.

- О да. – Я наставил на нее указательный палец. – Я дьявольски голоден, а теперь, благодаря тебе, еще и зол. Чего бы ты ни хотела – катись к черту, Дана. Если ты хочешь, чтобы я тебя убил, то ты выбрала самое подходящее время для истерики.

Она подняла воротник, делая вид, что заслоняется от меня.

- Вот так всегда. А ведь я подошла для того, чтобы сообщить о своем желании помочь…

- Мне не нужна помощь.

Несмотря на мой протест, Дана протянула руку и прикоснулась к моим волосам, убирая за ухо растрепавшиеся пряди.

- Не будь таким глупым, сучонок, - сказала она почти ласково. – Мы вместе убили кучу тварей, с которыми не справилась бы и целая компания карателей. Мы вместе убили Пифона. А теперь ты решил, что можешь поохотиться один? Ты неправ.

- У меня есть Киллиан.

Она насмешливо фыркнула.

- Киллиан не охотник. А вот мы с тобой – да.

- Нам не нужно никого выслеживать. И, надеюсь, не придется никого убивать.

- А если придется?

- Я же сказал, у меня есть…

Дана рассмеялась.

- Ладно, сучонок. Я вижу, сейчас с тобой разговаривать бессмысленно. Но это ничего, ты остынешь и снова будешь рассуждать здраво. Помни о том, зачем я сюда приехала.

- Окончательно свести меня с ума. Да. Это все?

Дана тяжело вздохнула и поправила пушистый шарф цвета топленого молока, получше закрывая горло.

- Пожалуй, да. Желаю приятного вечера.

- Постой-ка.

Она замерла вполоборота ко мне, нетерпеливо притопывая снег сапогом.

- Куда ты идешь?

- Возвращаюсь на дурацкий скучный прием. – Она передернула плечами. – Я бы предпочла поохотиться, но Ева Сержери не охотится и людьми не питается. И вынуждена торчать среди тупых людишек.

- Поохотимся вместе?

Дана повернулась ко мне и с загадочной улыбкой пригладила волосы.

- А чем мы займемся потом?

- У меня есть только один вариант. А у тебя?

- Пожалуй, тоже. – Она выдержала паузу. – Корибанты были вкусными, а наверху ждет очаровательный молодой вампирчик. Так что прием не такой уж скучный и дурацкий. Да и ночь обещает быть интересной.

- Я рад, что мадемуазель Сержери не обделена вниманием молодых вампирчиков.

- Мое предложение до сих пор в силе.

- Мое тоже.

Дана послала мне воздушный поцелуй.

- Пока, Винсент. Не скучай.

Ролан

2 января

Треверберг

В последнее время казалось, что я решил отоспаться за несколько бессонных веков разом. После ухода Дуаты я отключился. И даже не знаю, сколько времени потерял. Мысль о том, что ответ стоит искать в начисто стертых из моей памяти сутках, была неприятна и непонятна, и я не стал ее развивать. Как бы там ни было, я проснулся утром второго января, чувствуя себя обновленным, полным сил и планов. Я точно знал, что нужно делать, и был готов даже включиться в игру, если господам Служителям Культа Равновесия захочется со мной поиграть. Не уверен, что пойду на поводу у Арики и убью Анну, но чем черт не шутит?

Меня переполняли идеи и одновременно тягучее ощущение разрастающейся пустоты. Будто за движением я пытался спрятать внутренний разрыв, с каждым мгновением становившийся все более глубокими почти безнадежным. Первоначальная цель приезда в город казалась призрачной и совершенно не важной. Я хотел построить империю? Железная Леди и без того скоро будет в моих руках, и лучшего помощника в городе я не смогу найти при всем желании. Многоходовка провалилась впервые за последнее тысячелетие. Так ли чувствовал себя Пифон, когда оказался загнанным в угол? Я не сжег мосты, оставил пути к отступлению, что меня держит еще здесь? Почему бы мне не исчезнуть? Я мог бы вернуться в Рим, уехать в Токио или в Нью Йорк. Для меня открыт любой город этого мира, а я торчу в Треверберге, бестолково тратя время на сон.

Я уеду.