Мишень для левши (сборник)

Когда эоплоцефал выбрался на дорогу к переправе, Лемех понял, почему разумных ящеров прозвали массаями мезозоя. Шасашвиссы давно одомашнили травоядных цератопсов и перешли на оседлый образ жизни. Он с интересом наблюдал, как утконосые пастухи верхом на эоплоцефалах отгоняли в сторону отяжелевших от сочной зелени бычков таврозавров, освобождая проход к водопою для самок с детенышами. Лемех так увлекся этой живописной картиной, что упустил момент, когда матерый таврозавр, почуяв пришельцев, яростно заревел и понесся к дороге, угрожающе выставив вперед длинные острые рога.

От стада отделился всадник верхом на эоплоцефале. Пришпорив своего «рысака», он направил его наперерез таврозавру. Резко остановившись перед обезумевшим животным, он издал гортанный крик и шлепнул эоплоцефала древком ассегая по крупу. Динозавр присел на задние ноги и махнул хвостом. Костяной шар на конце описал дугу и с размаху ударил таврозавра в лоб. Раздался громкий треск ломающейся кости. Оглушенный ужасным ударом четвероногий ящер упал на колени и замертво повалился набок, подняв облако пыли. Саток поднял руку, приветствуя удачливого пастуха.

– Что будет с динозавром? – спросил Лемех, невольно пожалев несчастное животное.

– Пустят на мясо, – сказал Саток. Он протянул копье тупым концом вперед, чтобы высоченный шасашвисс коснулся его своим ассегаем.

– Хуш сее? – прошипел утконосый пастух, уставившись на профессора желтым глазом с вертикальным черным зрачком.

– Лемехе сее, – ответил Саток. – Иш жехе су Цхтахасса.

– Жецх! – скрипнул шасашвисс и развернул эоплоцефала, освобождая дорогу. Не оглядываясь назад, он поскакал к стаду, которое пастухи уже заворачивали к мосту, чтобы переправиться на другой берег.

Перед воротами Саток спешился и повел динозавра на ремне за собой. Охранявшие мост розовокожие утконосые воины лениво расступались, бросая на Лемеха пристальные взгляды.

– Здоровые ребята эти швиссы, – сказал Лемех, когда мост остался позади. – Ваш Цхатхасса тоже такой?

– Цхтахасса? – усмехнулся индеец. – Нет, он немножко другой. Что касается воинов шасашвиссов, то мы не слабее их. Смотрите!

Разбежавшись, он подпрыгнул вверх на три метра и очутился на эоплоцефале рядом с Лемехом.

– Здорово! – восхитился профессор. – Я тоже так могу?

– Сможете, – кивнул Саток. – Еще выше и дальше.

– Почему так получается? – Лемех легко соскочил с динозавра и снова запрыгнул.

– Я уже говорил, что здесь другой энергетический режим, – сказал индеец. – С каждым вдохом вы насыщаете кровь сжатым кислородом, который в несколько раз ускоряет ваш обмен веществ. Прислушайтесь к себе. Разве вы не ощущаете, что кровь буквально кипит в ваших жилах?

– Ощущаю, – засмеялся Лемех. – Извините за нескромность, но мне кажется, что я способен одолеть любого шасашвисса.

– Побороть сможете без особого труда, – подтвердил Саток. – Самый высокий туземный воин весит не больше ста фунтов. Их скелет состоит в основном из птичьих костей. Ведь у шасашвиссов и страусов один общий предок. Зато они очень быстры и ловки, что совершенно необходимо при их жизни среди могучих ящеров.

Протоптанная поколениями динозавров дорога уперлась в высокую стену, сложенную из массивных гранитных глыб. Отпустив эоплоцефала в заросли папоротника, Саток подошел к выступающему из стены круглому камню в форме мельничного жернова и предложил Лемеху взяться за него. Профессор прикинул в уме, что вес этого «жернова» составляет около пяти тонн и решительно взялся за теплую поверхность камня. Объединив усилия, они выкатили гранитный диск наружу. В стене открылся узкий проход. Не зная, чему удивляться больше, толщине стены или мастерству зодчих, оставивших в камне идеально ровный параллелепипед пустоты, Лемех вошел в темный коридор.

Саток дошел до двери в конце прохода и уверенно постучал. Услышав «Войдите», он открыл дверь и пропустил Лемеха.

– Ну, наконец-то! – воскликнул розовощекий шасашвисс, восседавший за огромным дубовым столом. – Время ужинать, а мы еще не обедали. Профессор, я приветствую вас по случаю прибытия в самый, можно сказать, расцвет мезозойской эры. Конкретно, в коньякский век мелового периода. По этому поводу разрешите налить вам этого неплохого, на мой вкус, пальмового вина. Коньяка, к сожалению, нет, поскольку нет винограда. Из покрытосеменных растений у нас, в меловом периоде, растут, как вы понимаете, одни дубы. Могу предложить желудевый кофе. Мы, шасашвиссы, пьем его с большим удовольствием. Или вы желаете чего покрепче? Эй, ребята! Вина дорогому гостю.

– Приветствую, Павлехес, – поздоровался Саток. – Не думаю, что профессор прибыл в меловой период для того, чтобы распить с тобой бутылочку местной текилы.

– Ошибаешься, сагамор, – с достоинством ответил Белов, снимая розовую маску с широким утиным носом. – Текилу делают из кактусов, а вино из пальмы называется «пульке».

– Вы и есть Цхтахасса? – спросил Лемех, усаживаясь за стол.