Мишень на двоих

Слава бросает в него злобный взгляд, а я не понимаю, что на них нашло. Почему ругаются?!

– Давай не сейчас, – шипит Слава.

Словно тяжёлым ударом по голове меня накрывают последние событья.

Я на скамейке у пруда, внезапный противный запах, темнота, а потом пробуждение в чужой машине среди незнакомых людей. Выстрелы, крики мужчин, громкий хлопок, и машину ведёт.

– Боже, – шепчу и закрываю лицо руками. – Что случилось?

Герман поворачивает голову и сжимает губы в тонкую линию, Слава следует его примеру, еще и прячет глаза. Мне это уже не нравится, и чувство тревоги нарастает с каждой секундой их молчания.

– Нам нужно кое-что тебе сказать, – говорит Герман и, схватив откуда-то стул, присаживается рядом с кроватью. – Мы агенты, работаем на правительство. Несколько месяцев назад нам поручили дело Андрея Жукова…

Сердце начинает обеспокоенно биться, и я уже знаю, что мне не понравится то, что услышу.

– Он сливает важную информацию врагам. Нам было поручено следить за ним, и мы… в принципе, не важно…

– Вышли на меня, – договариваю я за него, вспомнив их разговор в доме. – Вы решили подобраться к нему через меня? – прищуриваюсь и наблюдаю за их реакцией.

– Мы виноваты…

– Вы… – замолкаю, потому что не нахожу слов. – Я была для вас заданием? – горький привкус обиды вызывает тошноту.

Не могу поверить, что я для них никто. Даже мои предположения о их появлении в моей жизнь были куда лучше.

– Нет, – поспешно мотает головой Герман. – То есть поначалу да, но…

– Хватит мне врать, – перебиваю его. – Хотя бы сейчас будьте честными, – прошу я со слезами на глазах.

– Это правда, мы не смогли тебя забыть после той ночи. И, встретив тебя вновь, наши чувства ожили…

Нервно усмехаюсь и отвожу взгляд.

– Прости, – тихо говорит Слава и поглаживает меня по руке. – За всё прости… И за ребёнка, – его слова снова удар ножом.

– Что… Что с моим ребёнком? – дрожащим голосом спрашиваю и обнимаю живот.

– Ты получила тупую травму грудной клетки с переломом седьмого ребра слева, тупую травму живота, повлекшую за собой потерю ребёнка, – поясняет Герман.

– Его не удалось спасти, – добавляет Слава и кусает губу. – Если бы я знал…

– Нет, – шепчу. – Нет, – глаза застилает пелена слёз, и меня начинает всю трясти. – Это вы стреляли? – в горле застрял ком, и слова даются с трудом, но я должна это знать.

– Да, но… – пытается сказать что-то Герман.

– Вы знали, что я в машине? – продолжаю расспрашивать, несмотря на режущую боль.

– Знали, – кивает Слава.

– Вы убили моего ребёнка!

– Алиса…

– Уходите! – отрезаю я.

– Послушай…

– Уходите, оба! – кричу, давясь слезами.

– Детка…

– Вон! – указываю на дверь, сверля их взглядом, полным ненависти.

Проследила, чтобы они закрыли дверь с той стороны, и только потом свернулась калачиком на кровати и разрыдалась.

Глава 68

Алиса

Никакая боль не сравнится с той, что я чувствую сейчас, от потери ещё не родившегося ребёнка. Я не справляюсь. Не могу. Эта боль сжирает меня изнутри, и я сама чувствую, как угасаю. Я всегда была слишком чувствительна, ранимая и не такая сильная, как видят меня другие. Но потеря ребёнка сломало меня окончательно. Не знаю, какой сегодня день, какая за окном погода и сколько времени я тут лежу.

С тех пор, как из больницы выписали, я закрылась в комнате у мамы дома и больше не выходила. Она каждый день просит меня поесть, выходить хоть на пять минут на свежий воздух, но я не могу. Не хочу.

– Ты похожа не тень, дочка, – с сожалением смотрит на меня мама. – Так нельзя, надо жить дальше.

А зачем? Зачем мне жить? Любимые мужчины меня предали. Они врали мне с самого начала, я была игрушкой, куском мяса, который они делили на двоих. А потом они меня добили, убив нашего ребёнка.

Я им больше никогда не поверю, ни одному слову. А они пытались переубедить меня в тот день, когда меня выписали. Я вышла из больниц, под руку с мамой, дядя Витя – брат мамы, шёл за нами с небольшой сумкой, где были мои вещи.

Слава и Герман стояли недалеко от ступенек, на капоте их машины лежал огромный букет роз, и как только они меня увидели, вышли на встречу.

– Детка, – шустрее оказался Слава, не забыв схватить этот веник. – Ты как? – спросил он заботливым голосом и протянул букет.

Я демонстративно спрятала руки в карманы спортивной ветровки.

– Алиса, – подошел и Герман. – Добрый день, – поздоровался с моей мамой и дядей. – Мы можем поговорить? – аккуратно спросил он.

Я смотрела на них и искала в себе отголоски той безумной любви, что я к ним чувствовала. Но кроме жгучей ненависть я ничего не нашла.

– Пошли, – послышался голос дяди.

– Но, Витя, – возмущалась мама.

– Им надо поговорить, – сказал он, и они с мамой отошли на несколько шагов.

Я рассказала маме обо всём, задыхаясь от слёз в её объятиях, потому что не могла больше держать в себе. Не знаю, поняла ли она меня на самом деле или же просто не хотела усугублять и так непростую ситуацию, но она ничего не сказала, кроме слов утешения.

– Алис, поехали домой, мы тебе всё объясним, – быстро проговорил Слава и сделал шаг ко мне.

– Мы очень виноваты перед тобой, но мы исправим свою вину, – подхватил Герман.