Мишенью может стать каждый

— Пацан, что такое взрывы, мы с детства знаем, — сказал один из чеченцев и, оглянувшись, добавил: — Только странно, слишком быстро оцепление сняли. Ведь говорили, что до обеда точно на площадь никого не пустят.

— А может, — проговорил Липа, отзывая Кнопку в сторону и понизив голос, — может, там совсем не храм Василия Блаженного имелся в виду?

— То есть как это не храм Василия Блаженного?! — возмущенно воскликнула Кнопка. — Ты что, невнимательно прочитал или что-то перепутал?!

— Да тише ты. — успокоил ее Липа. — Я, когда в метро ехал, объявление там видел о том, что в Москве как раз сегодня, кажется, в двенадцать ноль-ноль открывается новый ресторан русской кухни, который называется, представь себе, «Василий Блаженный»!

— Ресторан? — удивилась Кнопка.

— Да, представь себе, ресторан.

— Но ведь мы сообщили, что теракт планируется в храме. А они, эти террористы, может быть, имели в виду ресторан.

И тут их диалог прервал один из чеченцев:

— Представляете, пока мы тут прохлаждались, тех, кто дежурить остался, по тревоге вызвали, и они своими глазами сейчас теракт видели. Мне эсэмэс прислали.

— Где теракт? — в один голос спросили Кнопка и Липа.

— В новом ресторане, на улице Строителей, — сказал чеченец.

— А как, как ресторан называется? — уточнила Кнопка.

— Сейчас спрошу, — кивнул чеченец, передавая эсэмэску, и через пару минут удивленно произнес: — «Василий Блаженный».

Кнопка только покачала головой и вздохнула:

— Ладно, потом разберемся. У меня, ребята, больше времени не будет. И если нас сейчас к храму пустят, то мы с вами по полной программе экскурсию должны провести. А то отец мне не простит.

Очевидно, люди в штатском успели по своим каналам связаться с ФСБ, и там подтвердили, что как раз сегодня группа из Грозного должна посетить храм Василия Блаженного.

Кнопка продолжила экскурсию. Она попросила представить, что храм Василия Блаженного — отражение рая на земле и в небе.

— Посмотрите, кажется, что он царит над всей Красной площадью. — увлеченно говорила она. — Кто-то назвал храм Василия Блаженного «зданием из облаков, причудливо окрашенных солнцем». Эти разноцветные пупырчатые купола похожи на отражения в воде или в воздухе. Ведь мы никогда не видели отражений в воздухе.

— А мираж? — подсказал один из чеченцев.

— Вот-вот, храм Василия Блаженного напоминает мираж. В нем москвичи увидели образ Небесного Града, — рассказывала Кнопка. — Как раз где-то такой порой, поздней осенью, в 1552 году вся Москва встречала русскую рать, которая возвратилась из похода на Казань с победой. Решающий штурм Казани состоялся на праздник Покрова Богородицы. Именно ей был посвящен возведенный здесь в 1553 году деревянный храм. А в 1555 году в этом самом месте началось строительство каменного храма Покрова Богородицы, что на рву. Ров проходил рядом, перед кремлевскими стенами. Сам Иван Грозный считается главным заказчиком этого храма, который позже назвали храмом Василия Блаженного.

— А почему именно Василия Блаженного? Почему не Ивана Грозного, а Василия Блаженного? — уточнил один из чеченцев. — Кто он такой был, этот Василий Блаженный?

— Говорят, юродивый, — пожала плечами Кнопка.

— Сумасшедший, что ли? — уточнил кто-то.

— Нет, блаженный, как украинцы говорят, божевильный, вольный. Говорить мог все, что хотел, то, что Бог ему подсказывал. На Руси юродивых особо почитали. В одном из приделов храма похоронен московский юродивый Василий Блаженный, его еще Василием Нагим называли.

— А кто его, этот храм построил? Русские или, может, итальянцы? — спросил Липа. — В Кремле вон итальянцы строили.

— Да нет, в старинных хрониках называют псковских мастеров Барму и Постника Яковлева. Кстати, они очень правильно место для собора выбрали — на Красной площади, рядом со Спасскими воротами Кремля. Здесь был расположен перекинутый через ров Спасский мост. Это было самое оживленное место Москвы. Именно здесь, перед Спасским мостом, было расположено Лобное место, где оглашались царские указы и грамоты. Собор не такой уж большой и вместить всех желающих не мог. Так вот, когда шли богослужения, перед Лобным местом ставили «образы, как на крылосе», а аналой водружали на Лобное место.

— Может, вы меня осудите, — сказал один из чеченцев, — но мне эта церковь напоминает мечеть.

— Не вам одному, — пожала плечами Кнопка. — Наполеон, я читала, так его и называл «мечетью». С чем только не сравнивали этот храм! И с огромным экзотическим растением, и со скалами, и даже с украшенным кремом тортом.

— Ну, это, девушка, уж, знаете, слишком!.. — перебил Кнопку строгий старичок с седой бородкой, в очках и заношенном пальто.

— Простите, а почему вы нас перебиваете? Вы кто? — обиделась Кнопка.

— Я здесь служу, — проговорил старичок.

— В смысле как служите? — не поняла Кнопка.

— Я хранитель, научный работник, реставратор и экскурсовод в одном лице, — поклонился старичок и представился: — Симеон Павлович Писемский.

— Но мы можем и сами осмотреть собор, — возразила Кнопка.