Мишенью может стать каждый

Заснуть Мариам смогла только под утро. И то всего на пару часов. В шесть она уже была на ногах. И хотя на улице было темно и моросил дождь, спать ей совсем не хотелось. Она заварила свой любимый чай «Каркадэ» и в задумчивости включила телевизор. Бравый молодой человек в кожаной куртке с поднятым воротником, поеживаясь и пуская облако пара, с серьезным видом вещал:

— Как мы уже сообщали, в МВД России отказались прокомментировать вчерашние события.

На экране появилась снятая вчера днем пустая, будто вымершая Красная площадь, вооруженные спецназовцы из оцепления. Камера надолго задержалась на храме Василия Блаженного. Корреспондент продолжал комментировать за кадром:

— Напомним, что вчера, седьмого ноября, с самого утра были оцеплены Красная площадь и весь центр нашей столицы. По существу, в городе было введено военное положение. И это в день седьмого ноября, еще недавно красный день календаря. Как нам удалось узнать из неофициальных источников, компетентные органы располагали данными о готовящемся в центре Москвы теракте. Однако около полудня оцепление сняли. А потом, буквально через час, снова все было оцеплено. До сих пор неизвестно, предотвращен ли теракт. А может, готовится еще целая серия взрывов? Во всяком случае, хотим предупредить москвичей: будьте бдительны! Обо всех подозрительных предметах сообщайте на горячую линию ФСБ. Телефон вы видите на экране.

Мариам, сама не зная почему, переписала телефон на лежащий на столе листочек.

Кадр сменился, и на экране появилось здание с выбитыми стеклами. Вокруг входа стояло аварийное ограждение.

— А это совсем другой район Москвы, — продолжал комментировать тот же репортер. — То, что осталось от нового, так и не открывшегося ресторана «Василий Блаженный». Вчера около одиннадцати дня в ресторане прозвучал взрыв. О жертвах официально не сообщалось. Но по нашим данным, есть двое раненых.

И тут вдруг сообщение резко прервалось рекламой.

Мариам выключила телевизор и в задумчивости допила свой чай. Ей стало еще тревожней.

Дядя снял ей квартиру таким образом, чтобы было удобно добираться в институт. А в поликлинику, где она теперь работала, можно было вообще дойти пешком. Не связанная с транспортом, Мариам никогда не опаздывала.

Звонивший ей по телефону незнакомец не сказал точно, во сколько должен прийти тот, кто передаст важную для Мариам информацию. Утро ведь понятие растяжимое. И девушка, надев халат и проверив на месте ли инструменты, присела к столу и начала просматривать список пациентов, записавшихся к ней на прием заранее. Ее помощница, медсестра Катя, как всегда, опаздывала. Ей приходилось добираться с другого конца города. Но Мариам на нее никогда не обижалась и не жаловалась. А руководство почему-то тоже смотрело на Катины опоздания сквозь пальцы. Хотя из поликлиники уже трех человек уволили именно за опоздания.

Катя, запыхавшись, застегивая на ходу халат, вошла в кабинет вместе с первой посетительницей — пожилой полной женщиной в коричневом хеджабе. Ее Мариам хорошо знала. Это была жена одного из работников египетского посольства.

— Привет, Мариам, можем начинать, — проговорила Катя, направляясь к умывальнику мыть руки.

— Да-да, — кивнула Мариам и, обращаясь к пациентке, сказала по-арабски: — Садитесь, госпожа.

— Ужас, все дворы вокруг перекрыты, не дойти, не доехать, — тем временем продолжала болтать Катя, поправляя перед зеркалом шапочку. — И что там такое случилось? Не то был теракт, не то будет. Вы не в курсе, Мариам?

— Нет, не в курсе, — покачала головой Мариам и строго добавила: — Катя, давайте работать.

Только теперь Мариам поняла всю сложность своего положения. Встреча с посланным к ней человеком будет происходить в присутствии Кати. А от нее ведь ничего не утаишь. Конечно, посланный с информацией человек вряд ли будет кем-то из уже знакомых постоянных пациентов. Хотя все возможно. И даже первая пришедшая в этот день пациентка, которая никогда ни о чем с ней не говорила, вполне может вдруг оказаться той, кому передали информацию для Мариам.

Но ни первая, ни три следующих пациентки ничего Мариам не передали.

Время приближалось к одиннадцати. Утро, на которое звонивший вчера мужчина обещал важную встречу, кончалось. В это время в их расписании был короткий перерыв, в который они с Катей иногда ходили в буфет, а чаще просто пили чай или кофе в кабинете.

Катя взглянула на часы и предложила:

— Давай сходим перекусим. А то я сегодня спешила, даже кофе утром не выпила.

— Ты иди, Катя. А я здесь чаю выпью, — проговорила Мариам и уже взяла чайник наливать воду, как в дверь постучали.

— У нас перерыв! — сказала Катя, открыв двери и собираясь идти в буфет.

Но в кабинет, будто не слыша, вошла девушка в лиловом плащике и белом легком хеджабе.

Катя, вместо того чтобы выйти, вернулась в кабинет и попросила Мариам:

— Да скажите же ей, что у нас перерыв!

— Простите, у нас перерыв, — сказала Мариам по-арабски.

Но девушка взглянула на нее своими темными глазами так, что Мариам поняла: это и есть тот, о ком ее предупреждали.