Мишка-Мишель

На следующий день, усадил ее в комфортабельный экспедиционный автобус, поцеловал и пожелал счастливого пути. Сам же помчался к Эммануилу Исааковичу.

Прадед, будь он здоров, вместо двух дней, тиранил меня четыре, обрадовался, что никто меня из его цепких ручек не выдернет.

- Пока все Мишка, - сказал Эммануил Исаакович, развалившись в кресле, - можешь отправляться на свою виллу учить иврит. – Через недельку, будь любезен, ко мне, продолжим общение.

- Так я в иврите, не в зуб ногой.

- Я тебе свой самоучитель дам, с него начнешь, и по нему будешь практиковаться. С Людкой и Аркашкой попробуй на иврите говорить. И не тушуйся, ты и так языков много знаешь, иврит для тебя семечки. На арабском и фарси лопочешь, пишешь, а они не самые легкие, иврит освоишь. Порадуешь жену знаниями, когда вернется. Кстати, водительские права у тебя есть?

- Есть, но российские.

- Аркадию скажи, пусть приставит к тебе инструктора, русскоговорящего, получишь наши, ездить будешь часто и много.

- Эммануил Исаакович, а не могли бы вы сказать, мне более конкретно к чему готовиться, или к чему меня готовите.

- Ишь ты какой, все расскажи да покажи. Не торопи события, придет время, узнаешь. Разговор окончен, можешь быть свободен, через неделю жду в девять утра.

Неделю зубрил иврит, осваивал дороги и улицы Хайфы за рулем автомобиля. В принципе ничего сложного, дорожные знаки мне известны, руки помнят, как управлять и переключать передачи. Вот ездить противно. Ни ям, ни ухабов, один ровный и сплошной асфальт. Как так можно спокойно ездить,  без экстрима!? Экзамены сдал успешно, и права получил.

А еще я скучал по жене. Первые дни вообще волком выть хотелось. Казалось, что мне оторвали какую-то часть тела, я чувствовал от этого сильный дискомфорт. Понимал я, конечно, что нельзя пришпилить к себе булавками Ирэн, и не отпускать ее от себя ни на шаг, противоестественно это и не правильно. Но ничего с собой не мог поделать, люблю я жену.

В назначенное время был у дверей квартиры Эммануила Исааковича. Прадед жены, встретил меня при полном параде. И я не шучу. Он был одет в генеральский парадный мундир советской армии, образца сороковых годов, со всеми наградами. Поначалу я даже опешил. Мне показалось, что Эммануил Исаакович, стал стройнее и выше ростом. Мундир все же красит человека, как бы не говорили всякие там пацифисты.

- Проходи Мишка, давно тебя жду, - пропустил меня в квартиру Эммануил Исаакович. – Вижу, удалось мне тебя удивить. А ты как думал? Прадед твоей жены человек заслуженный. Сейчас примем по рюмашке, и поговорим. Сегодня у меня особый день. Ровно семьдесят шесть лет тому назад, я первый раз в жизни вступил в настоящий бой, и выжил, один из всего взвода. Все погибли, а у меня ни царапины. Я каждый год отмечаю этот день, считаю его вторым днем рождения. Тебе я налил бокал сухого украинского вина «Тамянка», а сам приму рюмку чистого спирта, как тогда на фронте.

- Спасибо вам, - с трудом произнес слова, продолжая восхищенно смотреть на Эммануила Исааковича. – А почему на вас советский мундир?

Прадед, отсалютовав мне рюмкой, залпом выпил спирт, даже не покривившись. Закусили цитрусовыми и бутербродами.

- В сорок первом, - продолжил прадед, когда мы устроились на диване, - мне пацану, было двадцать лет. – Окончил второй курс технического факультета Белорусского государственного политехнического института. Грянула война. Белоруссия, одна из первых приняла на себя удар фашистских полчищ. Записался добровольцем в народное ополчение. Тогда очень высокий уровень патриотизма был, сейчас такого не встретишь ни у кого.

Бросили наш, не обученный полк затыкать очередную дыру на фронте. Из оружия винтовки да карабины, пулеметов не было вообще. О гранатах даже понятия не имели. Мы же тогда должны были воевать, малой кровью и на чужой территории. Вот нас и подняли в атаку с винтовками наперевес, против пулеметов и танкеток, да на открытой местности. Ты можешь себе представить, что делает двадцатимиллиметровый снаряд танкетки с человеческим телом? Он разносит тело на куски, ноги в одну сторону, а голова, если сохранилась, летела в другую. Я всего десяток метров пробежал, а уже был залит кровью своих погибших товарищей. Наша безумная атака закончилась на немецких позициях. Легли бы все поголовно, но нам повезло, с фланга немцев атаковали  два танка.  Результат. Роту немцев, со средствами усиления уничтожили, а командиры угробили почти весь полк народного ополчения. Я тебе говорил, что из взвода остался один, да и вся рота насчитывала всего восемь человек.

Трясло меня после боя, мутило, просто ужас. Нашелся у  нас старый вояка, в империалистическую войну сражался. Влил в меня треть фляжки спирта. Поначалу, я даже не почувствовал его вкус, а спустя десять минут меня сильно разобрало. Полностью исчез страх, мандраж и отвращение от обезображенных трупов противника и наших бойцов. А еще через некоторое время я отключился, сказалось нервное напряжение. В себя пришел лежа на телеге, меня подобрали, посчитали раненым.