Мишкино детство

Уже стекла в окнах стали цвета голубого полинялого ситца, когда приступили к голосованию. Было вынесено две резолюции. По одной — петуховской — брались обязательства вести войну до победного конца, а в части земли и власти — ждать решения учредительного собрания. В резолюции Егора указывалось: «Войну кончить, землю поделить немедленно, а власть передать трудовому народу — рабочим, солдатам и крестьянам».

Мишка, став на табурет, подсчитывал голоса и с гордостью посматривал на Митьку, Сашку, Петьку и Ерошку, снова пробравшихся в хату и теперь безучастно сидевших на сундуке. С тех пор как пришли вести о революции, он как-то отбился от ребят и все время был с мужиками. По Мишкиному подсчету голосов, на стороне резолюции Егора оказалось большинство. Ксенофонт не поверил, пересчитал, и у него тоже оказалось столько же.

— А ты-то свой голос куда присчитал? — спросил Егор Мишку.

Своего голоса Мишка никуда не присчитывал.

— Он парень хороший, но голосовать еще молод, — заметил приезжий.

— Почему молод? Он представляет целое хозяйство, — возразил Егор. — Его отец за ту землю где-то на чужбине томится, а может, в сырой земле лежит, а братья до сих пор в окопах сидят.

— Правильно! — поддержали из толпы.

— Ну что ж, пусть, — подернул плечами Петухов.

— Я за Егорову резолюцию! — подняв руку, сказал Мишка.

Егор одобрительно кивнул головой.

— Молодец Мишка! — крикнул кто-то из толпы.

Мишке казалось, что его голос решил важный вопрос.

Петухов уехал не попрощавшись. На дворе совсем рассвело. Над Гнилым ручьем стоял густой молочно-белый туман, восток розовел, устало мигали редкие бледнозеленые звезды.

Ребята шли отдельной кучкой. Мишка шел и думал о том, как в городе прочитают их резолюцию и издадут приказ: немедленно поделить между мужиками хвостовскую и монашескую земли, дать безлошадным по лошади, плугу и бороне; как он пойдет тогда на хвостовский двор и выберет себе крепкую лошадь, хороший плуг, железную борону, запряжет коня в повозку на железном ходу и вернется домой полным хозяином.

— Значит, ты в большевики подался? — прервав Мишкины думы, спросил шагавший позади него Петька.

Мишка ничего не ответил.

Этой ночью кончилось его детство.