Мишкины врата (СИ)

   Мишка никогда не был хорошим рассказчиком, но сегодня его речь звучала как-то особенно. Или это нам просто казалось так, потому что в то, что он нам поведал в последующие часы, верилось слабо. Между тем, то, что он не лжёт, было очевидно. Врать с такими подробностями не смог бы даже Юрасик. И мы чувствовали это, понимали какой-то пятой точкой и от понимания впитывали каждое его слово, словно Моисеевы заповеди на десяти скрижалях.

   А началось всё ещё месяца два назад, когда навалился на нашего друга весенний депресняк, и захотелось ему создать такое граффити, которое бы было солнечным и ясным, в котором бы хотелось жить. Запасшись самыми яркими красками, он отправился к Большой Китайской, да, к той стене завода, возле которой мы с Юрасиком позавчера искали его хладный труп, и, дав волю чувствам, изобразил на ней первобытный лес с выходом на пляж. Яркий, сочный, живой. Вдалеке нарисовал условную фигурку стегозавра, а вблизи... а вблизи он схематично набросал свой автопортрет, словно он входит в тот мир, входит, но ещё не вошёл, одна нога за порогом. И тут... мир ожил. Как такое получилось, Мишка не знал. Да, порой рисунки оживали, превращаясь в порталы, но это было где-то и у кого-то. Оттого и действовал запрет на рисование крупных полотен и строгое лицензирование живописной деятельности. А с нашим Мойшей подобное случилось здесь и сейчас, и он стоял возле стены, не веря в свой успех, свой триумф, не веря, что он, оказывается, тоже может. А потом... потом в нём взыграла жажда странствий, которая жива в каждом мальчишке, будь ему пять или все сорок. Мишка... шагнул в портал.

   Первое, что он почувствовал, была застрявшая правая нога. Весь вышел, а нога - там. "Как на картинке", - отметил он мимолётно про себя и, раз уж ему не удалось продефилировать по мезозойскому пляжу, решил хотя бы насладиться окрестностями. И всё было бы ничего, если б не пустяк: им же нарисованный стегозавр отчего-то решил осведомится, что это за новый объект занесло на его охотничью территорию. Экскурсию пришлось резко прервать, мало того, сматываться пришлось буквально из-под носа ящерицы-переростка. На счастье, недорисованная нога позволила втянуть себя обратно. Отдышавшись после стресса, Мишка забрызгал весь свой первый портал из баллончика: мало ли кому придёт в голову отправиться по его следам. Закончить свои дни в компании монстра юрского периода он не пожелал бы даже врагу.

   Второй портал получился у него так же неожиданно, как и первый. Получился, наверное, потому, что в тот день стресс накрыл Мишку уж слишком резко, накрыл, едва тот, и так весь на нервах, вернулся домой со своего эконома. И причиной стресса, как ни странно, оказалась его глубокоуважаемая бабушка, которая вдруг решила, что мальчику пора жениться.

   - Вот у Фельдманов какая хорошая девочка растёт. Яночка. И симпатичная к тому же.

   Мишка Яну Фельдман не знал, да и знать не хотел. Нет, ну где это видано в двадцать первом веке кто-то ещё продолжает вовсю играть в игру "Без меня меня женили"! Мало того, что он вместо любимого дела постигает экономическую теорию и основы финмониторинга, от которых его тошнит и воротит, так теперь за него уже и невесту выбрали. А ведь он свою бабушку знал, знал, что если той что втемяшится - обязательно доведёт до логического конца. И девичья грудь размера не меньше пятого теперь ему гарантирована, как презент за хорошую учёбу. Впрочем, спорить и доказывать своё мнение этим вечером было выше Мишкиных сил и возможностей. Оттого он под благовидным предлогом слинял из дома и, чтобы успокоить нервы, на стене забора расформированного ракетного училища принялся изображать лес у Сиухи, тот лес, где они всей семьёй любили искать грибы по выходным в летний период. Он хорошо помнил опушку и оттого рисовал её сочно и чётко, прописывая и ручей, водопадом низвергавшийся в теснину оврага, и бетонную трубу, лежащую там ещё со времени советских колхозов, и место парковки, на котором редко можно было найти менее трёх авто.

   И Мишка, как только портал раскрылся, не думая ни секунды, ушёл в него, лишь бы только забыть предстоящей женитьбе, лишь бы только оставаться собой, пусть даже и далеко от дома.

   Впрочем, удачи ему столь скоропалительное решение не принесло. Хотя на улице стоял уже поздний апрель, оказаться на дачном участке без денег и ключей от построек оказалось неожиданно непрактично. Ладно ещё - не в пижаме и тапочках.

   Когда Мишка автостопом возвращался в город, он поклялся себе, что в следующий раз, если куда и шагнёт, то непременно запасётся набором баллончиков и наличными денежными средствами. А с предстоящей женитьбой он тоже что-нибудь сделает, в крайнем случае, изобразит из себя полного придурка и любая здравомыслящая особа в возрасте "от пятнадцати и старше" от него сразу же откажется, какой бы "хорошей девочкой" и "послушной дочкой" та ни была.