Мисс Черити

ГЕРР ШМАЛЬ

Мы пришли поблагодарить вас, сударь. Вы потрясающе играете. Держу пари, в следующей пьесе Уайльда главная роль достанется вам.

Такое удачное вступление вернуло мистеру Эшли доброе расположение духа. Мы задержались у него всего на несколько минут, поскольку ему требовалось закончить свой туалет, а это было решительно неудобно в присутствии дам. Когда уже на пороге я протянула руку, чтобы попрощаться, мистер Эшли взял мою ладонь и, перевернув ее, поцеловал запястье – вполне в духе эксцентричного Сесила Грэхема. Супруги Шмаль, к счастью, уже вышли в коридор и ничего не заметили.

В ту ночь я спала плохо. Стоило мне закрыть глаза, как перед глазами вставала гора и под ней – пропасть. Я должна была выбрать, карабкаться ли мне вверх или рухнуть вниз. А в моей измученной мигренью голове неотвязно звучала реплика из пьесы мистера Уайльда: «Я могу противостоять всему, кроме соблазна». Но что было соблазном – вершина или бездна? Слова смешались, а потом сложились в новую фразу: «Я могу соблазнить все, кроме стойкости».

Едва рассвело, я схватила карандаш и по памяти набросала портрет мистера Эшли в роли Сесила Грэхема.

Когда я закончила рисовать, мне наконец-то стало понятно. Не все усы колются.

28

Зимой 1883 года казалось, все человечество занято тем, что женится и выходит замуж. Сьюзен, сестра Маршалла, готовилась к свадьбе, мистер Джонни Джонсон собирался жениться, а мистер Брукс только что связал себя узами брака. Кузина Энн заглянула к нам и попросила меня быть подружкой невесты.

Я

Благодарю вас, Энн, но это развлечение скорее к лицу более юным девушкам.

ЭНН

Что вы, Черри, это, наоборот, принесет вам удачу! Ну, или, по крайней мере, вам представится возможность пф-ф-фоложить кусок торта под пф-ф-фодушку[18]…

Чтобы не огорчать ее, я не стала говорить, что уже представляю, как выглядит мой будущий муж.

ЭНН

Посмотрите на мое платье, Черри! Наряд Лидии меркнет в сравнении…

В этом и заключалось дело: у Энн драгоценности должны были быть драгоценнее, чем у сестры, вуаль – длиннее, подружек невесты и гостей – больше. И конечно, чтобы уже совсем всех перещеголять, мужу надлежало быть старше и уродливее. Прием после церемонии показался мне скучным. Друзья жениха курили толстые сигары, обсуждали дела, размахивая руками, а к концу вечера уже еле держались на ногах. Я отказала всем кавалерам в танцах и как никогда чувствовала себя «склонной к неврастении», как установил доктор Пайпер. Однако по дороге домой, сидя между родителями, я вдруг начала загадочно улыбаться. Придумала! Я придумала новую историю! Свадьба мисс Тютю!

В ночи я стала сочинять, как одновременно в церкви и в мышиной норке венчаются две пары: наверху – тучный старый жених с юной красавицей, а внизу – мисс Тютю с усатым и уродливым мистером Крысом. Милая мадемуазель Дезире стала французской модисткой, которая стащила у невесты кусочек фаты, чтобы сшить подвенечное платье для мисс Тютю, и отгрызла бархатный лоскуток от жилетки жениха для фрака мистера Крыса. Как обычно, звери получились у меня лучше, чем люди. Но и акварелями, изображавшими обстановку, наряды и показную роскошь, я осталась вполне довольна. Старый жених был похож на страхолюдину, за которого вышла замуж Энн. Но невесту я все-таки рисовала или со спины, или в профиль, с вуалью на лице.

С первыми эскизами я отправилась к Маршаллу Кингу. Наше с ним положение становилось все более странным. Его семья считала нас женихом и невестой. Норман и Норберт даже прозвали меня «тетушкой Черри». Однако дома у моих родителей Маршалл так пока и не побывал. При этом наше литературное сотрудничество процветало. Благодаря советам герра Шмаля я добилась для «Зака и его друзей», которые уже продавались в магазинах, выгодных условий договора. Помимо ста фунтов за авторские права я получала еще и небольшой процент с каждого проданного экземпляра. Мистер Альфред Кинг пошутил по поводу моей деловой хватки, но уступил мне почти без возражений. Ведь я выходила замуж за его сына, и деньги все равно оставались в семье.

МАРШАЛЛ КИНГ

Вы принесли нам новую историю, мисс Тиддлер? Отец обрадуется. Вчера он спрашивал, нет ли у вас также новых… хм-м-м… намерений.

Слово «намерения» смутило нас обоих. Мы понимали, что наши намерения по-прежнему неопределенны; но еще больше мы оба смутились, когда Маршалл прочел название новой книги – «Мисс Тютю идет под венец». Ни слова не говоря, он пробежал взглядом текст, но внимательно рассмотрел рисунки. Потом медленно сложил все обратно.