Мисс Марпл

Она спустилась и толкнула дверь в кабинет. Возле окна стоял большой шкаф. Джулия открыла дверцу и выгребла кучу всякой всячины.

– Сколько же тут хлама! – воскликнула Джулия. – Старики никогда ничего не выбрасывают.

Инспектор опустился на колени и поднял с нижней полки пару старинных альбомов.

– Эти?

– Да.

Мисс Блеклок вошла и встала рядом.

– Ах вот куда мы их запихнули! А я не могла припомнить.

Крэддок перенес альбомы на стол и начал листать.

Женщины в шляпах с большими прямыми полями, в юбках, суживавшихся книзу настолько, что, видимо, в них трудно было ходить. Под снимками – аккуратные подписи, но чернила давно выцвели и еле видны.

– Наверное, тут, – сказала мисс Блеклок. – Или на второй странице... А может, на третьей? Другой альбом собран уже после того, как Соня вышла замуж и уехала.

Она перевернула страницу.

– Вот здесь...

И осеклась.

На странице виднелось несколько пустых мест. Крэддок наклонился, стараясь разобрать размытую подпись: «Соня... я... Р.Г.» Чуть дальше – «Соня и Белль на пляже». А на противоположном листе слова: «Пикник в Скейне». Она перевернула следующую страницу. «Шарлотта, я, Соня, Р.Г.».

Крэддок встал. Губы его мрачно сжались.

– Кто-то вытащил фотографии. И, по-моему, совсем недавно.

– Когда мы смотрели альбом, они ведь были. Правда, Джулия?

– Я смотрела вполглаза, меня в основном интересовали наряды. Но, кажется, вы правы, тетя Летти, пустых мест тут не было.

Крэддок посуровел еще больше.

– Кто-то, – сказал он, – вынул из альбома все фотографии, на которых была Соня Гедлер.

Глава 18 ПИСЬМА

I

– Простите, что снова беспокою вас, миссис Хаймс.

– Ничего, – холодно проронила Филлипа.

– Может, нам пройти в ту комнату?

– В кабинет? Ради бога, только там очень холодно. Там нет камина.

– Не важно. Я вас долго не задержу. Кроме того, там нас вряд ли смогут подслушать.

– А это имеет значение?

– Не для меня, миссис Хаймс. Для вас.

– Что вы хотите сказать?

– Вы вроде бы говорили, миссис Хаймс, что вашего мужа убили на войне в Италии?

– Ну и что?

– А не проще ли было сказать правду, признаться, что он дезертировал?

Филлипа побелела и стиснула руки.

– Вы всегда до всего докапываетесь? – В голосе ее звучала горечь.

Крэддок сухо ответил:

– Мы ждем от людей правды.

Она помолчала. Потом спросила:

– Ну и что?

– То есть, миссис Хаймс?

– Что вы намерены теперь делать? Рассказать всему свету? Так нужно, да? Этого требует справедливость? Или, может, милосердие?

– А разве никто не знает?

– Здесь – никто. Гарри, – ее голос дрогнул, – мой сын тоже ничего не знает. И я не хочу, чтобы он узнал. Нет-нет, никогда.

– Позвольте заметить, миссис Хаймс, что вы поступаете опрометчиво. Когда мальчик подрастет, лучше скажите ему правду. А то, если он узнает об этом не от вас, ему будет еще горше. Или вы всю жизнь собираетесь рассказывать ему сказки про отца, погибшего геройской смертью?

– Я не рассказываю никаких сказок. Вы что, считаете меня настолько бесчестной? Мы просто не говорили на эту тему. Его отец был... был убит на войне. В конце концов, для нас он и так все равно что мертв.

– Но ваш муж жив?

– Возможно. Откуда мне знать?

– Когда вы встречались с ним в последний раз, миссис Хаймс?

Филлипа торопливо ответила:

– Я не видела его много лет.

– Вы совершенно уверены? А может, вы все-таки видели его... недели две тому назад?

– На что вы намекаете?

– Я не мог поверить, что вы встречались в оранжерее с Руди Шерцем. Однако рассказ Мици звучал весьма убедительно. Так что напрашивается вывод: мужчина, ради которого вы в то утро ушли с работы, – это ваш муж.

– Ни с кем я в оранжерее не встречалась.

– Может, ему потребовались деньги, и вы их ему дали?

– Я же сказала, я его не видела. И ни с кем в оранжерее не встречалась!

– Среди дезертиров частенько попадаются сущие головорезы. Иногда они участвуют в ограблениях... В налетах... В общем в делах такого рода. И нередко у них есть пистолеты, привезенные из-за границы.

– Я не знаю, где мой муж. Мы не виделись много лет.

– Это ваше последнее слово, миссис Хаймс?

– Да, больше мне нечего сказать.

II

Крэддок ушел от Филлипы злой и растерянный.

– Упряма, как ослица! – сердито бурчал он себе под нос.

Он был совершенно уверен, что Филлипа лгала, но перемочь ее упорное отнекивание ему так и не удалось.

Разузнать бы побольше о бывшем капитане Хаймсе! Но Крэддок располагал лишь самыми скудными сведениями. Послужной список его был неудовлетворительным, но нельзя же на этом основании считать Хаймса преступником!

И уж во всяком случае, Хаймс никак не мог смазать дверные петли.

Это сделал либо кто-то из домочадцев, либо тот, кто запросто вхож в Литтл-Паддокс.

Крэддок стоял в раздумье, глядя на лестницу, как вдруг ему пришла в голову мысль: а что делала Джулия на чердаке? Чердак, подумал он, не совсем подходящее место для такой изнеженной барышни. Что же она там делала?

Он бегом поднялся на второй этаж. Поблизости никого не было. Крэддок открыл дверь, из которой вышла Джулия, и поднялся по узкой спиральной лестнице.