Мисс Марпл

– Нет-нет, мистер Бёртон, вы меня неправильно поняли. Я говорю не о том заблуждающемся создании, которое их пишет, – это, должно быть, кто-то ужасно одинокий. Я имею в виду, что это допущено провидением! Чтобы пробудить в нас ощущение нашего несовершенства.

– Наверное, – сказал я, – Всемогущий мог бы выбрать более привлекательное орудие.

Мисс Эмили прошептала, что пути Господни неисповедимы.

– Нет, – сказал я. – Слишком уж сильна в нас склонность приписывать Господу то зло, которое человек творит по своей воле. Я могу еще допустить, что это дьявол. Богу нет необходимости наказывать нас, мисс Бартон. Мы так часто наказываем себя сами.

– Я не в состоянии понять: почему люди хотят совершать подобные поступки?

Я пожал плечами:

– Уродливый склад ума.

– Это кажется весьма печальным.

– Это не кажется мне печальным. Это кажется мне истинным проклятьем. И я не намерен извиняться за это слово. Я хотел сказать именно это.

Краска отлила от щек мисс Бартон. Они побелели.

– Но почему, мистер Бёртон, почему? Что за удовольствие может кто бы то ни было получить от такого?

– Ни вам, ни мне тут ничего не понять, и слава богу.

Эмили Бартон понизила голос:

– Ничего подобного здесь никогда прежде не случалось – никогда на моей памяти. Здесь всегда было такое счастливое маленькое селение. Что бы сказала моя дорогая матушка? Да, следует быть благодарной богу, что она избежала всего этого.

Я подумал, что, судя по тому, что я слышал, старая миссис Бартон была достаточно крепкой и вполне способной наслаждаться подобной сенсацией.

Эмили продолжала:

– Все это глубоко огорчает меня.

– А вы не... э-э... вы сами не получали писем?

Она густо покраснела.

– О нет... о нет, конечно. О! Это было бы ужасно!

Я поспешно извинился, но все же она ушла очень расстроенной.

Я проводил ее и вернулся в дом. Джоанна стояла в столовой, возле камина, который только что разожгли, поскольку вечера были все еще холодноваты. Она держала в руках вскрытое письмо.

Когда я вошел, сестра быстро обернулась.

– Джерри! Я нашла это в почтовом ящике – его кто-то принес, не почтальон. Оно начинается так: «Ты, раскрашенная проститутка...»

– И что там еще говорится?

Джоанна состроила гримасу.

– Все те же старые мерзости.

Она бросила письмо в огонь. Быстро, хотя это могло повредить моей спине, я выхватил бумагу из камина, прежде чем она успела загореться.

– Не надо, – сказал я. – Нам оно пригодится.

– Пригодится?

– Для полиции.

III

Лейтенант Нэш прочел письмо от начала до конца. Затем поднял глаза и спросил:

– Оно выглядит так же, как предыдущее?

– Думаю, да... насколько я помню.

– Те же различия между надписью на конверте и собственно текстом?

– Да, – сказал я. – Адрес был отпечатан на машинке. А само письмо составлено из типографских слов, наклеенных на лист бумаги.

Нэш кивнул и сунул письмо в карман. Затем сказал:

– Я надеюсь, мистер Бёртон, вы не откажетесь пойти со мной в полицейский участок? Мы могли бы устроить небольшое совещание, а в результате сэкономить довольно много времени.

– Конечно, – сказал я. – Вы хотите, чтобы я пошел прямо сейчас?

– Если не возражаете.

Полицейский автомобиль стоял у дверей. Мы поехали на нем.

Я спросил:

– Вы полагаете, вам удастся отыскать автора?

Нэш кивнул со спокойной уверенностью:

– О да, мы найдем автора. Это вопрос времени и техники. Такие дела расследуются медленно, но почти наверняка. Весь смысл в том, чтобы сузить круг подозреваемых.

– Отсекая их одного за другим?

– Да. Шаблонное занятие.

– И наблюдение за почтовыми ящиками, да? И проверка пишущих машинок и отпечатков пальцев, и все такое?

Он улыбнулся.

– Все так, как вы говорите.

В полицейском участке я обнаружил Симмингтона и Гриффитса. Меня представили высокому человеку с худым лицом, в штатском костюме – инспектору Грейвзу.

– Инспектор Грейвз, – объяснил Нэш, – прибыл из Лондона к нам на помощь. Он специалист по делам с анонимными письмами.

Инспектор печально улыбнулся. Я пришел к выводу, что жизнь, посвященная поиску авторов анонимных писем, должна быть своеобразной и унылой. Тем не менее инспектор Грейвз проявлял признаки меланхолического энтузиазма.

– Они все похожи, эти дела, – сказал он низким, мрачным голосом, похожим на ворчание грустной ищейки. – Вы бы не поверили. И слова этих писем, и то, о чем в них говорится.

– У нас был подобный случай около двух лет назад, – сказал Нэш. – Инспектор Грейвз нам тогда очень помог.

Я заметил, что на столе перед Грейвзом лежат несколько писем. Похоже, он исследовал их.

– Трудность в том, – сказал Нэш, – чтобы раздобыть эти письма. Люди или сжигают их, или не признаются в том, что получали нечто в этом роде. Видите ли, они боятся связываться с полицией. Люди здесь очень отсталые.

– Однако мы собрали вполне достаточно, – сказал Грейвз.

Нэш достал из кармана то письмо, которое отдал ему я, и бросил его на стол перед Грейвзом.

Письмо было внимательно осмотрено и присоединено к остальным. Действие сопровождалось замечанием:

– Очень хорошо... в самом деле, очень хорошо...