Мисс Марпл из коммуналки

   И сразу в комнате отчетливо прозвучали шаги. Отнюдь не крысиные, а очень даже человечьи. Большой тяжелый человек, уминая паркет, быстро отошел от двери, судя по звуку, к окну.

   – Стоять! Милиция! Откройте! – завопил Бубенцов, но бросился не на дверь, а обратно в комнату Софьи Тихоновны.

   Игра в прятки-жмурки закончилась.

   Он схватил со стола длинный ключ и опрометью кинулся обратно в прихожую.

   Ключ никак не хотел нужным образом попадать в замок, пистолет мешал и путался.

   – Стоять! Милиция! – вопил лейтенант, за дверью раздавался скрежет отдираемого, залепленного бумагой, наверное еще с прошлой зимы, окна.

   – Всем стоять! – Алеша ворвался в комнату, грозно потрясая пистолетом.

   Напротив двери, раздуваясь как паруса, метались тюлевые занавески.

   «Ушел! – подумал Алексей. – В окно ушел!»

   И в тот же миг на его голову обрушился удар. Лейтенант успел все же заметить, как из-за створки распахнутой им двери высунулась рука с деревянной киянкой, чуть ушел в сторону, но получил достаточно.

   Под черепной коробкой взорвался новогодний фейерверк, искры от него просыпались сквозь ресницы, и, оглушенный ударом, ослепленный праздничным красным сиянием, Алексей свалился на пол.

   Последний, исчезающий в новогоднем салюте фрагмент – через его тело перешагивает огромная нога, черная лапища тянется к выпавшему пистолету…

   Не мышь, почему-то подумал участковый и отключился.

   Едкая вонь ворвалась в ноздри, наждаком оцарапала участок за глазницами и воткнулась в отупевший мозг.

   Сквозь пелену выбитых нашатырем слез Алеша разглядел зеленоватый медицинский наряд и милое лицо…

   – На-а-астя, – прошептал чуть слышно.

   – Очнулся, голубь, – произнес голос капитана Дулина, извлекая из бабы-Надиного лексикона любимое пернатое обращение.

   Алеша похлопал веками.

   Не Настя. Миловидная блондинка в форменном одеянии московской скорой помощи.

   – Как вы себя чувствуете? – сочувственно спросила медсестричка.

   – Нормально, – просипел Бубенцов и закашлялся. К горлу подступала тошнота, кашель отозвался под черепушкой болезненными спазмами, свет резал глаза беспощадно и пыточно.

   – Тошнит?

   – Чуть-чуть, – соврал Алеша.

   В комнате бабы Клавы опять было полно народу. Дулин сидел за столом и тихо переговаривался с Софьей Тихоновной, старлей Дима возился у большой дыры в стене под подоконником, за его работой надзирала Надежда Прохоровна Губкина.

   Врач скорой помощи склонился над человеком в черном спортивном костюме, лежащем на кровати.

   – Что с ним? – Алеша поморщился, сел в кресле прямо.

   – Вот, – усмехнулся шеф убойщиков, – твоя баба Надя постаралась. Огрела супостата бутылкой мадеры по маковке.

   – А-а-а…

   Бубенцов переполз из кресла на единственный оставшийся свободным стул за столом.

   – А кто он?

   – Родственник бывшей хозяйки комнаты, – перебирая какие-то бумажки, деловито информировал Владимир Николаевич. – Муж двоюродной сестры, деверь, кажется…

   – Деверь – это брат мужа, – деликатно поправила Софья Тихоновна. – Михей – зять. Зять Клавдии, мой и… дедушка Анастасии…

   – Это какой же? – устраивая больную голову на ладонь согнутой в локте руки, спросил лейтенант.

   – А тот, что первого мужа Клавдии в НКВД сдал, – от подоконника добавила Надежда Прохоровна.

   – И что ему здесь понадобилось?

   – А вот это мы сейчас узнаем, – сказал Дулин и всем телом развернулся к копошащемуся под окном старлею. – Ну что там, Дима?

   – Дак! – пыхтел тот. – Так законопатили – не отодрать!

   – Ремонт делали, – весомо пробасила бабушка Губкина. – Все щели цементом залили, чтоб не дуло.

   – Залили они, – проворчал Дима и потянулся за острым железным шпателем. – Ковыряйся тут теперь…

   – Клад, что ли?! – догадался вдруг ударенный киянкой участковый.

   – Да, Алеша, – кивнула Софья Тихоновна. – Вы с самого начала были правы.

   – Это с какого это начала? – прищурился кэп Дулин.

   Алеша ерзнул взглядом, и слово за него взяла добрейшая тетушка ангела:

   – Алеша ни в чем до конца уверен не был. Это я его с толку сбила, когда сказала, что никаких ценностей в этой квартире быть не может…

   Очень толково и убедительно Софья Тихоновна отмазала лейтенанта от получившего недавно нагоняй капитана. По ее словам, все выходило так, что участковый Бубенцов насквозь герой и смелый парень. Пришел на выручку потерявшей покой и разум немолодой уже даме, подставил, так сказать, плечо. А потерявшая покой и разум дама вконец его запутала. Не хотела видеть очевидного и тем сбила геройского лейтенанта с правильной мысли.

   – Увы, товарищ капитан, во всем моя вина.

   Алеша же только выполнял свой долг, спасибо ему от всей души.

   Дулин зыркнул красноречиво на «раненого бойца» и повернулся к врачу:

   – Ну что там?

   – Притворяться изволит господин хороший, – хмыкнул тот. – Вставайте, вставайте, вон, молодому человеку не меньше вашего досталось, а он обморока не изображает.

   От подоконника раздался противный железный скрежет, старлей Дима посильней нажал на ручку шпателя, и из стены на пол вывалилась небольшая металлическая шкатулка.

   – Готово, командир! – довольно выкрикнул старший лейтенант и, отряхивая измазанные штукатуркой брюки, поднялся с колен.

   – А ну, – заулыбался Дулин, – неси ее сюда.