Мисс Марпл в Вест-Индии

— Понятно, понятно. В наше время все мы, медики, очень легко прописываем подобные вещи. Никто не посоветует молодой женщине посчитать от бессонницы овец, написать перед сном пару писем или встать и поесть печенья. Людям нужны минутные средства. Порой мне бывает жаль, что мы пускаем их в ход, но все мы уже примирились с этим. Прекрасно, если младенцу засовывают в рот пустышку, чтобы он перестал кричать, но ведь нельзя делать это на протяжении всей его жизни. — Он усмехнулся. — Держу пари, если бы вы спросили мисс Марпл, что она делает при бессоннице, она бы ответила вам, что считает овец, идущих в загон…

Молли шевельнулась, и он повернулся к постели. Сейчас глаза миссис Кендал были открыты. Она смотрела вокруг без малейшего интереса, никого не узнавая. Доктор Грэм взял ее за руку.

— Ну, ну, моя милая, что это вы с собой проделали?

Она моргнула, но не ответила.

— Зачем ты это сделала, Молли, зачем? Скажи мне, зачем? — Тим схватил ее за другую руку.

Глаза ее оставались неподвижными. Если они на ком и останавливались, то это была Эвелин Хиллингдон. Казалось, в них бьется робкий вопрос, но трудно было угадать, так ли это. Эвелин ответила, как будто вопрос был задан.

— Тим меня сюда привел, — сказала она.

Молли перевела взгляд на Тима, затем на доктора Грэма.

— Ну, теперь вы пойдете на поправку, — сказал доктор, — только больше этого не делайте.

— Она и не собиралась ничего делать, — тихо сказал Тим. — Я уверен, она и не думала… Она просто хотела хорошенько выспаться. Наверное, сначала таблетки не подействовали, вот она и приняла еще… Правда, Молли?

Она очень слабо кивнула головой, не соглашаясь с ним.

— Ты хочешь сказать, что ты сама их приняла?.. Нарочно? — спрашивал Тим.

И тогда Молли заговорила.

— Да.

— Но почему, Молли? Почему?

Веки ее дрогнули.

— Я боюсь, — прошептала она едва слышно.

— Боишься? Чего?

Глаза ее закрылись.

— Лучше пока оставить ее, — попросил доктор Грэм.

Тим пылко заговорил:

— Ты боишься полиции? Потому что тебе угрожали, задавали всякие вопросы? Я не удивлюсь — тут любой испугается, но у них просто такая работа, ведь никто ни минуты не думает, что… — он оборвал фразу: доктор Грэм решительно остановил его жестом.

— Я хочу заснуть, — сказала Молли.

— Это самое лучшее для вас, — ответил доктор.

Он направился к двери, и за ним последовали остальные.

— Она хорошо выспится, — заверил Грэм.

— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Тим.

— Если хотите, я посижу с ней, — любезно предложила Эвелин.

— О, нет, нет, не стоит. Все в порядке, — ответил Тим.

Эвелин вновь подошла к постели.

— Молли, хочешь, чтобы я осталась?

Глаза у Молли снова приоткрылись.

— Нет, — прошептала она и прибавила: — только Тим…

Тим вернулся и сел у кровати.

— Я здесь, Молли, — проговорил он, беря ее за руку. — Спи… Я тебя не оставлю.

Она слабо вздохнула и закрыла глаза.

Выйдя из бунгало, Грэм остановился, и Хиллингдоны задержались вместе с ним.

— Вы уверены, что я больше ничем не смогу помочь? — спросила Эвелин.

— Я очень благодарен вам, миссис Хиллингдон, и думаю, что вы еще пригодитесь. Сейчас лучше ее оставить вдвоем с мужем, но завтра, скорее всего, он будет занят в отеле, и я думаю, кому-нибудь надо бы с ней побыть.

— А вы что, думаете, она может… может повторить? — спросил Хиллингдон.

Доктор Грэм раздраженно потер лоб.

— В таких случаях никогда не знаешь наперед. Скорее всего, что нет… Если взглянуть со стороны, укрепляющее лечение — вещь до крайности неприятная, однако никто не может быть абсолютно уверенным. Она могла где-нибудь спрятать еще такие же таблетки.

— Никогда бы не подумал, что девушка, вроде Молли, может решиться на самоубийство, — пробурчал Хиллингдон.

— Как правило, самоубийство совершают не те, кто постоянно этим угрожает, — сухо заметил доктор Грэм. — Такие обычно спускают пары, драматизируя самих себя.

— Мне казалось всегда, что Молли очень жизнелюбива. Я думаю, возможно… — Эвелин колебалась. — Все-таки я должна поговорить с вами, доктор Грэм…

Эвелин рассказала ему, о чем они говорили с Молли на пляже в ночь, когда убили Викторию. Лицо Грэма стало очень серьезным.

— Я рад, что вы сообщили мне это, миссис Хиллингдон. Это вполне определенные симптомы уже глубоко укоренившегося расстройства. Да… Утром я переговорю с ее мужем.

— Кендал, я хочу серьезно поговорить с вами о вашей жене.

Они сидели у Тима в конторе. Эвелин Хиллингдон подменила Тима у постели Молли, ее обещала позднее сменить Лаки. Мисс Марпл тоже предложила свои услуги. Бедный Тим разрывался между женой и гостиницей.

— Я не могу понять этого, — говорил Тим. — Я больше не понимаю Молли… Она переменилась. Кажется, это совсем другой человек.

— Насколько я понял, ее мучают по ночам кошмары?

— Да, да. Она очень часто на них жалуется.

— И как долго это продолжается?

— О, я не знаю… С месяц, может быть, или дольше.. Она… мы… ну, мы думали просто, что это… ну, сны такие, знаете… они у всех бывают…

— Да, да, вполне понимаю. Но гораздо более серьезно то, что она, кажется, кого-то боится. Она вам жаловалась на это?

— Ну, да… Раз или два она говорила, что, в общем, какие-то люди ее преследовали.