Мисс Неугомонность

Где там мой медведь с зонтиком? Хрен с ним, с сердцем! Мне бы законопослушность свою сохранить. Это я про то, что, убереги, Иисусе, от убийства кровавого, расчлененки жуткой, которые я готова осуществить вотпрямщаз, причем имеющейся в сумочке пилочкой для ногтей!

Ну, Ронни, дружище, удружил!

— Мари, сладкая наша куколка. А ведь Кевин прав. Где как не рядом с идейным вдохновителем и инженерным буксиром и находиться директору съемочной группы…

— Вообще-то, я директор съемочной площадки…

— Я тебя только что повысил.

— А зарплата?

— Зарплату тоже. На три процента.

— Пятнадцать!

— Семь!

— Тринадцать!

— Мари, не наглей! — возмутился наш маэстро эпатажа. — Девять!

— Одиннадцать! И ни центом меньше. В противном случае я совсем на хрен уволюсь и буду с удовольствием смотреть на то, как ты сам будешь подкидываться с парнями!

— Мари, десять, — твердо взглянул на меня Ронни и добил: — Иначе тебе придется помогать мне проводить кастинг толпам девиц, которые рвутся на твое местечко.

— Ладно, — недовольно надулась я и скрестила руки под грудью. — Что?

— Мари, ягодка, меня ты можешь и не бояться, я парень стойкий, закаленный. Но когда сюда зайдет кто-то из парней, тебе лучше сменить позу. Или надеть лифчик, — покачался на пятках работодатель-вымогатель.

Черт! Точно! Надо пиджак надеть.

— Мари, это не спасет тебя, — промурлыкал Ронни, оценив мой внешний вид через несколько секунд. — Ты только что после душа, распаренная, свежая, с влажными волосами, вся такая розово-воздушная, как зефирка. Так еще больше хочется содрать с тебя эти лишние тряпки и поджарить на открытом огне… — Он мечтательно облизнулся, а я вдруг вспыхнула.

Вот, казалось бы, Ронни настолько нарочито подает себя в голубом спектре радуги, что уже все вокруг поверили в это. Но уж мы-то с Алееной знаем его давно. И помним всех тех шикарнейших «богинь», которые пачками вешались на него, когда он переживал свой период «брутального мачо». А вы что думали? Мы такие битвы эпичные наблюдали — дамы реально дрались за красавчика Рональда. А он, как султан в гареме, одаривал победительницу ночью страсти. После которой бедная наложница еще несколько дней ходила враскорячку с дурацкой улыбочкой совершенно удовлетворенной женщины.

— Мистер Лоуренс, я искренне не понимаю, чем я могу быть полезна Кевину во время съемок на натуре.

Господи, да это даже звучит развратно. Я представляю, что там будет на самом деле происходить! Это же его лапать будут все кому не лень: стилисты, гримеры, костюмеры… кхм… я пытаюсь себе представить обязательства костюмера в гримерке нижнего мужского белья.

— О, Мари, ты еще больше раскраснелась. Монетка за твои мысли! — лукаво улыбнулся змей-искуситель, наклоняясь ко мне. — А помощь там ему весьма пригодится. — Ронни сел напротив, поерзал, устраиваясь поудобнее на жестком креслице — специально такой выбрала для посетителей, чтобы парни не рассиживались лишний раз. — Надо тебе кресло удобное для посетителей сюда поставить. Прям не усидеть тут.

— Не надо. Я такое три недели по магазинам выискивала намеренно, это чтобы парни не зачастили, — проворчала я. — Обоснуй.

— Обоснуй следующий: во-первых, Кевину там будет жутко дискомфортно, потому что это новая для него деятельность. Не просто непривычная, а такая, которая изначально вызывает внутренний протест.

— Если бы вызывала протест, он бы не согласился.

— Ну да, ну да, — покивал Ронни. — Если бы обстоятельства предложения, озвученного в присутствии определенных заинтересованных лиц, были другими, то, скорее всего, не согласился бы. Но он уже дал слово. А наш Саваж из тех парней, которые слов на ветер не бросают. И он помирать будет от смущения и злости, но никому не даст знать, насколько ему там туго.

— А я ему там зачем? Жилеткой? Чтобы поплакаться мог?

— Не-а. Пар спустить, — безмятежно ответил этот… Гад!

— Ронни, я думала, ты мне друг!

— Котенок мой рыжемастный, я не просто друг! Я твой лучший друг! Ну, кроме Алеены, конечно. И потом, я же увеличил тебе зарплату! Единственной из всей группы!

— И я теперь должна всячески подставляться, чтобы мистеру Лучшая-задница-года было на ком пар спустить? Тебе не кажется, что это уж слишком! — возмутилась я и даже привстала с рабочего стула, пытаясь нависнуть над невинно моргающим «другом».

— Мари, ну ты же женщина!

— А кто-то сомневался? Или это, наоборот, было секретом для всех окружающих?

— Мари, дай сказать Ронни, — он поднял обе руки в «я-сдаюсь» жесте. — Кевину на самом деле нужен будет там не только помощник, не только тот, кого он хорошо знает и кому может доверять и не особо стесняться при этом, но и знакомая, красивая, явно неравнодушная к нему девушка.

— Неравнодушная в каком смысле? — пропищала я. Почему пропищала? Да потому что голос меня подвел на этом элементарном вопросе.