Мисс Свити

Она уже открыла рот, чтобы с ним попрощаться, когда Питер Пламкетт повернулся к ней. Надо же, он покраснел! Стадия номер два, легкая форма, со знанием дела определила она.

— Та комната, что выходит на улицу. В котором часу там самое лучшее освещение?

— Примерно в четверть двенадцатого, — уверенно ответила она.

Именно в это время она пила на кухне чай перед тем, как засесть за работу.

— Очень хорошо, — обрадовался он. — Обожаю писать поздним утром.

— Ах, вы пишете? — воскликнула незаметно подкравшаяся Маргарет. — Представьте себе, я тоже пишу! Какое чудесное совпадение! Я специализировалась на росписи по фарфору.

— Как интересно, — вежливо отозвался он.

И повернулся к Агате:

— Буду ждать вашего звонка. Квартира мне очень понравилась, особенно передняя комната. Я бы хотел поставить в ней мольберт.

— Я немедленно свяжусь с вами, как только приму решение, — с легкой дрожью в голосе ответила она.

Художник в ее доме! Ее одолевали сомнения. Последний художник, который жил здесь, — это было лет сорок тому назад, — принес ей самое большое за все ее долгое существование счастье, но и крупные огорчения.

В 1947 году Агата не имела ни малейшего желания связываться с мужчинами. Меньше чем за три года она потеряла двух мужей. Ей, убежденной рационалистке, иногда приходило в голову, что ее кто-то сглазил.

Квартира доктора Йелланда была выставлена на продажу. Все его имущество отошло жившей в Манчестере сестре. Нотариус признался Агате, что покойный изменил условия завещания за две недели до смерти. Он не хотел, чтобы в случае его преждевременной кончины Мэри и Маргарет смогли через Агату воспользоваться его наследством. Эти две женщины разрушили его брак.

Агата снова, в который уже раз, принялась обустраивать свою жизнь. Без всяких трудностей она нашла работу в родильном отделении другой лондонской больницы.

Теперь она по нескольку часов в день проводила в общественном транспорте: они переселились в Хорнси — пригород, расположенный к северо-западу от Хэмпстеда. За те же деньги, каких стоила однушка в Лондоне, здесь она сняла трехкомнатную квартиру — гостиная и две спальни. Гостиную сразу же захватила Маргарет, превратив ее в мастерскую. Сестра по-прежнему упорно расписывала цветочными мотивами белые чайные сервизы. По четвергам она на добровольных началах давала уроки живописи по фарфору домохозяйкам, счастливым любой возможности хоть ненадолго вырваться из дому. Агате с матерью досталась одна комната на двоих. Ее это не смущало — мать почти все вечера пропадала у соседки по лестничной площадке.

Как и Мэри Саммер, Эмили Бойдз потеряла мужа на войне. И свято верила, что обладает способностью общаться с усопшими. Каждый день, пока Агата была на работе, а Маргарет занималась живописью, Мэри приходила к ней в надежде войти в контакт с покойным супругом. После двух месяцев бесплодных попыток — столик решительно не желал поворачиваться при упоминании имени Арчи — Эмили Бойдз предложила испробовать другой способ. Они отправились в Александра-парк, расположенный на зеленом островке в нескольких километрах от Хорнси, и вскарабкались на вершину здешнего холма Масуэлл-хилл. Эмили уверяла приятельницу, что на возвышении сообщение с потусторонним миром устанавливается намного легче.

Через три дня Мэри за ужином сообщила дочерям, что разговаривала с их отцом и что он передает им привет. Агата, поглощенная мыслями о тяжелом состоянии одной из пациенток, выслушала ее немного бессвязный рассказ вполуха. Обеспокоилась она лишь неделю спустя, когда мать вернулась домой поздно вечером, промокшая до нитки. Она снова взбиралась на Масуэлл-хилл. Среди ночи ей стало плохо. Вызвали врача, который поставил диагноз: воспаление легких. “Скорая" увезла Мэри Саммер в больницу, где она скончалась на четвертый день, на последнем издыхании повторяя имя мужа.

Пришла очередь Маргарет обновить траурный наряд. Она вбила себе в голову, что первым делом должна поставить в известность о смерти матери Ральфа Маккаллена. И отправила в Министерство обороны письмо в конверте с траурной каймой. Вскоре ей пришел ответ, в письменной форме информировавший ее, что человек с такой фамилией никогда не служил в Королевских ВВС.

Любая другая девушка на ее месте этим бы и удовольствовалась, признав, что пала жертвой обмана простого солдата, которому хотелось произвести на нее впечатление. Но Маргарет была убеждена, что Ральф сказал ей правду. Просто эти неграмотные вояки неправильно записали его фамилию. Или он работал на разведку.

Агата не обращала на ее фантазии никакого внимания. После смерти матери ей все стало безразлично. Одежду покойной она отдала в благотворительную организацию, оставив себе только небольшую шкатулку черного дерева, в которой хранились фотография родителей, несколько украшений и перламутровые гребни. На следующий после похорон день к ней попыталась было подкатиться Эмили Бойдз, прозрачно намекая, что не прочь получить на память о приятельнице ее пальто с меховым воротником, но Агата ей отказала. Она винила Эмили в том, что мать так рано ушла из жизни.