Мисс Вайоминг

Сьюзен съела энергетический батончик и почувствовала теплое солнце бабьего лета на своем лице. Справа она заметила какое-то яркое цветовое пятно. Подойдя ближе, Сьюзен увидела импровизированные алтари из цветов, лент, флагов, фотографий и плюшевых мишек, которые устроили родственники погибших и сочувствующие.

«Все эти бедные души отлетели, – подумала Сьюзен, – а я – здесь». Она увидела фотопортрет мистера и миссис Инженеров, фамилия которых была, как выяснилось, Миллеры. Рядом лежала фотография Келли, стюардессы, которая говорила Сьюзен, что 802 – ее последний рейс перед отпуском. Кто-то положил рядом с фотографией набитого опилками кролика в солнцезащитных очках и бутылку красного сухого вина.

Сьюзен вздрогнула, увидев алтарь самой себе – увеличенный цветной снимок из старого журнала, наклеенный на коричневую картонку. На фото ей было пятнадцать, ее волосы были густо намазаны гелем, и она пела хит группы Дево «Whip It» в торговом центре округа Клакамас в штате Орегон. В верхнем левом углу фотографии ее подружка Триш играла на синтезаторе. Сьюзен смотрела на себя, запечатленную на этом снимке, на свои густо накрашенные глаза, в которых застыло такое напряженно-наивное выражение, что Сьюзен невольно улыбнулась. Она вспомнила, как тайком подводила глаза в уборной. Вспомнила, как после выступления сцепилась с матерью, думавшей, что Сьюзен будет исполнять попурри из фильма «Бриаллинтин». Сьюзен улыбнулась при мысли о том, что эта смешная старая фотография, запечатлевшая один из множества образов Сьюзен Колгейт, разбросанных по миру, будет последней данью уважения, отданной ей здесь, посреди перепаханного соргового поля в Огайо.

К нижнему краю фотографии липкой лентой было приклеено письмо. На первый взгляд оно напоминало одно из тех писем, которые Сьюзен получала мешками, когда «Семейка Блумов» была на гребне успеха, и местом отправления которых зачастую значилась Федеральная тюрьма в городе Ломпок или другое исправительное заведение. Письма эти часто начинались стихами, всегда искренними, но почти всегда ужасными. В письме, которое она сейчас держала в руках, было написано следующее: