Мисс Вайоминг

Позднее солнце пробивалось сквозь шторы гостиной. Сьюзен включила кондиционер и прошлась по тихому дому. На втором этаже в коридоре она ненадолго задержалась, постояв прижавшись щекой к прохладной оштукатуренной стене. В доме имелось три спальни и два туалета, их привычный вид казался таким нереальным, что Сьюзен почудилось, будто она волшебным образом перенеслась на пятьсот лет вперед и сейчас рассматривает диораму, восстанавливающую жизнь североамериканского среднего класса конца двадцатого века.

Ванная комната была большая и чистая. Сьюзен наполнила ванну водой, разделась, забралась в нее и с головой погрузилась в голубую, словно прозрачный драгоценный камень, хлорированную воду, а когда вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, расплакалась. На ее теле не было ни малейших повреждений – ни порезов, ни синяков, – тело было свежо, как молодое яблоко. Сьюзен сидела в ванной, подтянув колени к подбородку, и думала о своей матери, Мэрилин, и о пристрастии Мэрилин к лотерейным билетам. С самого раннего детства Сьюзен крайне недоверчиво относилась к лотереям. Конечно, лотереи давали человеку возможность выиграть 3,7 миллиона долларов, но эти лотереи открывали также и другие двери – двери, которые человек, вероятно, и не хотел открывать, двери, которые уже не закроются. На человека могло катастрофически обрушиться и добро, и зло. Не является ли ее спасение наградой за то, что она никогда не стирала защитный слой с лотерейных билетов?

Сьюзен плеснула водой в лицо – смыть слезы. Зубы ее покрылись налетом, и, набрав воды в рот, она потерла их языком. Теперь она уже не казалась себе мертвецом или призраком.

Дыхание стало ровнее. Небо темнело. Сьюзен вылезла из ванны, вытерлась полотенцем и надела махровый халат Карен Гэлвин. После чего она снова пришла в кухню и разогрела банку грибного супа. Когда суп был готов, она взяла его и коробку крекеров и вернулась в гостиную к телевизору. А вдруг соседи заметят свет и заподозрят, что в дом кто-то забрался? Сьюзен отогнала эту мысль. Похоже, этот район перевезли сюда на грузовом самолете с голливудской съемочной площадки; его спроектировали специально для тех, кто не любит общество, и Сьюзен подумала, что, наверное, можно врубить альбом тяжелого металла на полную мощность, и никто и ухом не поведет.

Все местные журналисты были за работой, и Сьюзен не удивилась, когда на экране за спиной диктора увидела свою собственную фотографию из старых новостей. Она вспомнила день, когда позировала именно для этой фотографии. Ее муж Крис, рок-звезда, тогда тоже был с ней. Он стоял за спиной фотографа и крякал. Сьюзен была рада, что сейчас она далеко от Криса, прослушиваний и грязных статей бульварной прессы. Постойте – а где же я? В Огайо? В Кентукки? Она встала и отправилась проверить почту, лежавшую у входной двери. Сенека, Огайо. Хорошо.

Сьюзен вернулась на кушетку, чтобы послушать что-нибудь еще о своей предполагаемой смерти, гадая, сколько времени потребуется властям, чтобы собрать останки тел и фрагменты зубов и понять, что ее среди жертв нет. Интересно, не выдаст ли ее то, что ремень на кресле 58-а расстегнут.

Сьюзен уснула на кушетке и на следующее утро проснулась голодная и полная любопытства. Телевизор все еще работал, и, попереключав каналы, она убедилась, насколько верно утверждение о том, что мы совсем не знаем, что о нас думают другие. Настроение ее совсем испортилось, так как она точно определила свой ранг в этом аду индустрии развлечений.

«Прервала посредственную актерскую карьеру ради низкопробного рок-н-ролла».

«Девочка из маленького городка – вознесение и низвержение».

«Довольно хитрая, но опрометчивая».

«Многострадальная жена муженька рокера и кутилы».

«Последняя жалкая роль в жалком фильме».

Она увидела, как Си-Эн-Эн берет интервью у ее матери и отчима на лужайке перед их домом в Шайенне. Мэрилин держала фото Сьюзен в рамке, прижимая его к животу, словно хотела скрыть беременность. На фотографии Сьюзен была запечатлена совсем подростком. Молоденькая, совсем юная, она была сфотографирована за три минуты до того, как стала знаменитостью, перед тем как ее маленький мир вдруг расширился так резко, точно взрыв космического корабля в кино. Ее отчим, Дон, стоял скрестив руки, и вид у него был суровый. Оба говорили о смерти Сьюзен, оба бормотали: «Без комментариев» в ответ на вопрос, собираются ли они затевать тяжбу с авиакомпанией. Затем последовал десятисекундный отрывок из многосерийной постановки «Семейка Блумов», где Сьюзен сыграла свою самую памятную роль – «хорошую» дочь Кейти. После этого отрывка диктор торжественно и скорбно произнес: «Сьюзен Колгейт – королева красоты, жена известного рокера и преданная дочь. Ныне ее звезда светит в небесах». Услышав это, Сьюзен глубоко вздохнула.