Миссия

Вот такой странный человек интересовал меня сейчас гораздо больше, чем кто бы то ни было еще во всем мире. По некоторым данным, этот человек намеревался ограбить здешний банк. И, судя по увиденному мной, данные подтверждались.

Выглядел Дюк лет на двадцать пять, хотя на самом деле ему должно было быть уже около тридцати — наверное, он казался моложе из-за чрезмерной худобы. Во внешности парня не было ничего необычного — правильный овал лица, коротко остриженные светлые волосы, небольшой нос и едва заметные уши, и в дополнение ко всему какой-то отсутствующий взгляд. Скорее, он мог произвести впечатление этакого мечтателя «не от мира сего», чем грабителя-маньяка. Пожалуй, я бы принял его за обыкновенного клерка, работающего в этом банке, если бы не знал правду.

В следующую секунду Дюк исчез в дверях, и тут я заметил, как преобразился унылый блюститель порядка. Будто специально дождавшись, пока преступник скроется внутри, он вытащил оружие, щелкнул затвором и рванулся вслед за парнем. К сожалению, дальнейшая сцена была скрыта от моих глаз, но теперь ожидание уже не было столь однообразным и томительным.

Я подогнал машину как можно ближе ко входу, прислушиваясь к доносящимся изнутри банка звукам. Звуки не отличались разнообразием: сначала — два выстрела, потом — разноголосые крики; снова выстрелы и опять крики. Наконец — одиночный выстрел, провозгласивший тишину. Очевидно, развязка была близка, и я не сводил глаз с дверей.

Ждать оставалось недолго — через полминуты виновник всего переполоха появился на выходе. В левой руке Дюк держал объемистый и наверняка тяжелый для него чемодан, содержимое которого не вызывало у меня никаких сомнений. В правой непринужденно болтался пистолет. Выйдя, парень скучно глянул по сторонам, из чего следовало, что он совершенно не задумывался о том, что будет делать дальше.

Вот тут я понял, что настало время вмешаться в происходящее.

Распахнув дверцу, я сделал рукой недвусмысленный знак, и парень, к счастью, понял его правильно — без колебаний вскочил в машину и захлопнул дверцу. Тут же я рванул «Форд» с места, и взревевший мотор заглушил птичьи споры. Затем увеличил скорость и понесся прочь. Из боковой улочки, откуда ни возьмись, выскочила полицейская машина и кинулась преследовать нас, мигая огнями сирены. Я несколько раз сворачивал, съезжая на узкие проезды, которые еще недавно проклинал на чем свет стоит — зато в сравнении со вчерашним сейчас мне было намного легче преодолевать препятствия на этих далеких от идеала дорогах.

Наконец преследователи отстали. Я сбавил скорость и теперь уже просто ехал, не думая о направлении. Лаки Дюк сидел рядом с беззаботным видом. На полу между ног у него стоял чемодан, на коленях лежал пистолет.

— Ты даже не спрашиваешь, кто я такой? — мне надо было как-то начать разговор.

— Какая разница? — парень пожал плечами.

— Но я тебе, может быть, жизнь спас.

— Ну и что? Знаешь, сколько уже таких как ты меня спасали?

— А ты наглец, однако!

— Не больше, чем другие.

Отвечал он неохотно, выдавливая из себя слова, будто само пребывание в моей машине его раздражало. Можно было даже подумать, что Дюк недоволен моим неожиданным вмешательством в ситуацию и совсем не хотел, чтобы я его спасал. Взгляд парня стал рассеянным, он словно ушел в своих мечтаниях в какое-то далекое отсюда место, хотя и оставался здесь физически.

— Значит, тебе даже не интересно, почему я это сделал?

Он снова пожал плечами:

— Раз ты это сделал — значит, я тебе нужен. Если так — ты сам заговоришь. А если нет, то и говорить не о чем.

— Вот как? — я улыбнулся. — А если я скажу, что на самом деле все наоборот, и не ты мне нужен, а я — тебе?

— Чушь, — Дюк ухватился за ручку двери. — Говори дело, или я пойду.

— Прямо так, на ходу? И куда ты здесь пойдешь?

— Прямо так. А куда — не твое дело, — он уже начал открывать дверцу.

Мы уже оставили город позади и теперь неслись по шоссе. Ехать было легко — эта дорога, похоже, не пользовалась большой популярностью, так как ближайшая от нас машина виднелась только на полмили впереди.

Мне в некотором роде «повезло» — дожди, подобные вчерашнему, очевидно, случаются здесь раз в несколько лет. Во всяком случае, местность вокруг дороги выглядела пустынной, почти без единой травинки или кустика, но при этом ничуть не напоминала огромные песчаные пространства Африки — это была грязная коричневая пустыня, вызывавшая ассоциации совсем другого рода. Не только выпрыгивать, но и просто высаживаться в этом безлюдном месте было бы глупым и безрассудным поступком, однако я не сомневался, что Дюк и впрямь способен на такой.

— Ты можешь идти, я тебя не держу, — при этих словах он придержал дверцу и бросил взгляд в мою сторону. — Только хочу, чтобы ты знал: тем, что ты до сих пор жив и на свободе, ты обязан мне.

— Если это все, что я должен знать, то уж извини… — Дюк распахнул дверь до конца и взялся свободной рукой за чемодан, готовясь выпрыгнуть.

— Ты не понял. Я говорю не про сегодняшний случай. Вообще.